Дана Стар - Малышка для зверя

– Ты самый лучший братик на свете, – в щёку сына чмокнула и на Лёшу глянула.

Что делать?

Обнять его? Поцеловать? На шею броситься?

А вдруг исчезнет? Вдруг растворится? Вдруг это снова дурацкий сон?!

Я глубоко выдохнула и ближе шагнула.

– Ты н-настоящий? – в грудь его пальцем ткнула, якобы проверяя, а он в ответ лишь лукаво улыбнулся, целуя Катюшу в пухленькую щёчку и на пол опуская.

– Малышка, беги поиграй с братиком. – К дочке обратился, наблюдая, как она смешно в своём платьице на карачках к коробке с конфетами ползёт, которые под ёлкой стоят. Димка, подмигнув Алексею, к сестре подошёл, рассматривая подарки от якобы Деда Мороза. А я не выдержала. Разрыдалась и в другую комнату побежала.

Лёша догнал меня в шаге от спальни. На руки подхватил, к себе прижал и на кровать положил, нависнув сверху.

– Ш-ш, тише, маленькая, тише. Всё хорошо. Глубже дыши… Глубже. Вот так. Умница. Это я. Успокойся. Прошу. – Слёзы ладонями по щекам растирает, а мне кажется, что он тоже готов разрыдаться. – Соскучился, очень! До идиотизма соскучился! Прости, любимая. Прости! Столько боли тебе причинил. Прости… – Одну щёку поцеловал, потом другую и я притихла. Перестала дрожать, руками его мощную шею обхватила, вплотную к ароматному телу прижалась.

– Всё прощу… – всхлипнула. – Только не останавливайся. Целуй меня, Лёша, целуй! Но не уходи. Никогда больше. Не бросай. Не оставляй. Умоляю…

Губы мои облизывает, бёдрами к моим бёдрам с жадностью прижимается, а руками в волосы зарывается, распутывая заплетённую косу:

– Никогда. Теперь уже никогда не брошу.

– Господи, любимый! Как же сильно люблю! Я так скучала! Я действительно думала, что ты погиб. Почему раньше не сказал? Хоть бы знак подал! Я бы дождалась. Я бы поняла. Сердце бы настолько сильно не страдало…

– Прости, родная. Отрадно меня подстрелили. В коме лежал. Много долгих и пустых месяцев, которые без тебя провёл. – По скулам кончиками пальцев погладил и с жадностью в губы впился.

– В коме? – сильнее задрожала.

– Да. – Снова поцелуй. На этот раз более глубокий, более страстный, более настойчивый. Как же дико я изголодалась по его ласкам бешеным. – Я позже тебе обо всём расскажу, ладно? Соскучился. Капец как соскучился! Разорву нахрен! – и с рыком свитер мой на две части разодрал, на грудь набросился, до боли лаская, кусая, сжимая сначала один соскок затем другой.

Вот и всё. Я успокоилась. Расслабилась. Возбуждение вмиг стёрло глубокую, длящуюся долгими месяцами тоску.

Он рядом. Со мной. И это самый лучший новогодний подарок!

Его настойчивые пальцы скользнули в джинсы, проникая глубоко-глубоко. Туда, где уже было безумно горячо и влажно. Я выгнула спину, закусила губу, чтобы дети не слышали, как мне хорошо, как, черт возьми, приятно.

– Да, Малышка. Скучала… Вижу, что скучала! – снова на рот мой набрасывается одновременно целуя, и пальцами во мне с бешеной скоростью толкается.

Пять секунд, дрожь, спазмы, фейерверк в глазах… и я в нирване.

Трясусь, задыхаюсь, кончая прямо на его… такие нежные, но такие наглые пальцы.

Как же мне не хватало всего этого…

Через час мы, теперь уже всей семьей, отпраздновали Новый год. А затем, уложив детей спать, в спальне уединились. В этот раз уже я доставила любимому удовольствие. Такое, какое он ещё никогда в жизни не испытывал.

Мы занимались любовью до самого утра. В ту ночь я так и не уснула. Мне было мало. Я хотела наслаждаться каждой секундой в объятиях любимого. Больше ничего не хотелось! Я желала лишь одного – просто лежать в постели до самой старости в объятиях любимого мужчины.

Лёжа на кровати после длительных ласк, мы смотрели на панорамное окно, напротив постели, как там, за стеклом, медленно порхают снежинки, превращая наш мир в одну большую, удивительную сказку. Алексей гладил мои волосы, пока я лежала на его груди и мурлыкала от каждого прикосновения. А он всё это время рассказывал о своих чувствах и о том, как жил почти два года без меня.

Теперь всё стало ясным и понятным. Я не злилась. Лишь немного горевала. Потому, что он не был рядом тогда, когда я его ребёнка в себе носила. Ни во время беременности, ни во время родов. Я ведь мечтала увидеть его лицо, его бесподобно красивые глаза, тогда, когда бы показала тест с двумя полосками, а ещё когда бы хвасталась насколько сильно округлился мой живот за последний месяц.

Лёша загрустил, а затем вдруг выдал:

– Как насчёт наверстать упущенное? – хихикнул, быстро на спину меня перевернул, подмяв под себя, и коленом ноги раздвинул, нагло пристроившись между бёдер. – Как насчёт ещё одного сынишки?