Дженнифер Арментраут - Влюбись в меня

Забавно, что решение наконец отпустить прошлое в итоге спасло мне жизнь.

И не только очевидным способом.

Кипа увезли в больницу, где ему обработали незначительный ушиб головы, а затем взяли под арест в окружную тюрьму. Там он до сих пор и находился. Насколько я знала, он ни в чем не сознался, но жутких фотографий на стенах и признаний, которые он сделал мне, было вполне достаточно, чтобы предъявить ему обвинения в нескольких нападениях. Кроме того, Колтон сказал, что Кипа, скорее всего, обвинят и в исчезновении Шелли Уинтерс, хотя ее тело не было найдено. Также поговаривали, что окружной прокурор, возможно, пойдет на сделку, если Кип согласится сообщить, куда он дел тело Шелли.

Несколько недель назад я пришла бы от этого в ярость. Как человек вроде него вообще имеет шанс на смягчение приговора – жизнь в тюрьме вместо смертельной инъекции, – когда он сделал такие ужасные вещи? Он явно убил человека, преследовал невинных женщин, пугал меня, нарушал право на частную жизнь – он заслуживал высшей меры наказания.

Но семья Шелли тоже заслуживала того, чтобы узнать правду. Девушку необходимо было найти и похоронить рядом с близкими. А я не могла и дальше копить в себе ненависть. Последние шесть лет я позволяла ненависти и чувству вины управлять собой. Я не имела ничего против тех, кто выступал за смертную казнь, но сама хотела двигаться дальше, смотреть в будущее, где видела себя свободной от ненависти. Я хотела, чтобы Кип расплатился за свои преступления, но не собиралась протестовать против смягчения его наказания, если это позволяло отыскать несчастную девушку.

Да, за эти четыре дня я успела передумать немало. Колледж. Живопись. Рис. Генри. Чарли. Как бы банально это ни звучало, я чувствовала, что наконец просыпаюсь и получаю второй шанс.

Матрас прогнулся, и Рис подкатился ко мне, прижавшись теплой мускулистой грудью к моей спине. Он осторожно обнял меня рукой за талию.

– Прекрати ковырять губу, – велел мне Рис хриплым ото сна голосом. Его рука легла мне на живот.

– Ничего я не ковыряю, – застыв, сказала я.

– Ага, конечно, – усмехнулся он, отчего волоски у меня на шее встали дыбом. – Давно проснулась?

Я накрыла его руку своей. Его ладонь была гораздо больше.

– Часа два назад.

Рис долго молчал.

– Поговори со мной, малышка, – наконец сказал он.

Последние четыре дня Рис был просто незаменим. Он вместе со мной поехал в больницу, поговорил с моими родителями и братьями, когда они приехали по звонку, выслушал меня, когда в ночь после нападения я наконец слетела с катушек и впала в истерику. Он отвлекал меня, когда я закрывала глаза и представляла фотографии, на которых мы были вместе, ведь эти снимки были жуткими и вовсе не походили на портреты, которые писала я. О боже, у них не было ничего общего. Рис был моим спасательным кругом в бушующем океане, но я понимала, что это дается ему нелегко. Ему ведь тоже пришлось несладко.

Перевернувшись на спину, я встретилась с ним взглядом.

– Со мной все в порядке. Честно. Я просто задумалась, – сказала я и свободной рукой погладила его по щеке. – А ты как?

– Я только проснулся.

Я бы закатила глаза, но мой левый по-прежнему плохо видел. Фонарь у меня был знатный.

– Я не об этом спрашиваю.

С секунду Рис смотрел на меня, а затем закрыл глаза. Я почувствовала, как он стиснул зубы у меня под ладонью. Мне стало не по себе. Последние четыре дня он почти не говорил о себе. В этом доме круглосуточно вещал канал Рокси.

Я уже хотела было повторить свой вопрос, чтобы он наконец заговорил, но тут он сам решил ответить.

– Вчера я видел этого мерзавца.

Мне не пришлось гадать, о ком он говорит.

– Ты ездил в тюрьму? – У Риса не осталось отгулов, ведь он израсходовал все, когда умер Чарли.

– Я отвозил кое-кого, а он сидит в общей камере, – сказал он и открыл глаза, в которых виднелось раздражение. – Мне хотелось войти в эту камеру и поколотить его. Черт возьми, я еле сдержался. Он сидел у решетки, глазея на меня, и я уже пошел к нему, намереваясь схватить его за грудки и хорошенько ему врезать, но тут один из дежурных увидел и вмешался.

– Должна сказать, я рада это слышать. Было бы печально, если бы ты оказался за решеткой.

– Да, проблем тогда возникло бы немало, но, малышка, на мгновение я почувствовал, что любые последствия того стоят, – признался он, изучая взглядом мое лицо. – Потому что я смотрю на тебя сейчас и вспоминаю, что этот гад с тобой сделал и что хотел сделать.