Ирина Субач: Разбитые грёзы

Но пока санитарки приводили в чувства миссис Тамми, Артур совершенно случайно нашел комнату с артефактом, создающим защитный купол вокруг лечебницы. Он практически сразу понял, что это он, потому что видел нечто подобное в пещере Яна Коуча. Небольшая коробочка с несколькими кнопками и светящимися камнями внутри. Франц забрал прибор и унес с собой.

Он ничего не рассказал о находке отцу и правильно сделал. Потому что уже вскоре она ему пригодилась.

– Вы точно знаете где они? – Торани все же беспокоилась. – Не приведете за собой хвост?

– Нет, – уверенно ответила я. – Хвост просто не сможет за нами пройти. Там даже муха не пролетит без разрешения.

– Выходит, почтовую открытку на рождество отправить тоже не получится? – шутка отца вышла натянутой.

– Увы. Мне очень жаль.

Все сидящие в этой комнате понимали, что в ближайшие годы мы вряд ли увидимся. Побег от всего мира требовал соблюдения многих правил. Даже котов, которых нам отдали Виктория и Катерина, мы не смогли взять с собой, оставляя весь выводок на попечении матери и отца.

Я и Деймон уехали этой же ночью. И хотя внешне охрану к нам никто не приставлял, я была не столь наивна и глупа, чтобы верить в благородство Огюста Франца и отсутствие слежки за домом родителей.

По пути к Восточным горам мы сменили несколько машин, меняли маршрут, двигались порой совершенно нелогично и хаотично, на ходу придумывая новые планы, разделяясь и беря билеты иногда в противоположные стороны, а потом встречаясь в новом городе вновь.

Лиза с Артуром оставили нам идеальную подсказку, которую смогли понять только я, неплохо знающая Артура, и Деймон, в чьей голове когда-то покопалась Лиза.

В день их исчезновения под дверью я обнаружила камень и букет засохших колючек. Вначале думала, что это своеобразное проявление романтичной натуры Дея, но после разобралась, что это обозначение места – Чертополошьей горы, самой высокой точки Восточной гряды.

И сейчас стоя у ее подножия, я смотрела вверх и испытывала стойкое чувство дежавю. Деймон стоял за моей спиной, обнимая сзади. Его руки лежали у меня на животе, и он с некоторой опаской произнес:

– Не самое лучшее времяпровождение для беременной женщины, взбираться по горам.

– Если я хорошо знаю Артура, то далеко лезть не придется. Он и сам не скалолаз, – отшутилась я и, выпутавшись из цепких объятий, двинулась вперед.

– Подожди, – послышалось вслед, но я слишком упрямо шагала вверх, чтобы останавливаться перед целью. Мне не терпелось увидеть Арта, Лизу и их малютку.

Упругое сопротивление защитного купола я почувствовала метров через двести подъема по узкой горной тропинке. Он разомкнулся на мгновение, пропуская нас внутрь и являя взору небольшое плато с горным домиком из толстых бревен. На пороге сидел Артур, он вертел в руках ту самую артефактную коробочку, и неотрывно смотрел на меня и Деймона.

– Я был уверен, что рано или поздно мой отец допечет вас своим желанием втянуть послужить на благо Арсамаза. Но не думал, что вы сбежите так быстро…

– И тебе здравствуй, “братец”, – улыбаясь ответила я. – Просто кое-что изменилось.

– Например? – вскинув брови, спросил он.

Из дома вышла Лиза с малышкой на руках. Я кивнула Францу обернуться и с лукавой усмешкой произнесла:

– Скоро таких девочек здесь будет две, – и погладила живот. – И мне очень не хочется, чтобы твой отец со своими учеными тянул лапы к моей дочери.

И пока на лицах Артура и Лизы расцветало удивление, позади раздалось тихое покашливание:

– Лора, я хотел тебе сказать еще у подножия, но ты слишком спешила в гору, – голос Деймона звучал весьма озадаченно. – Я все же прочитал немного про акушерство и целительство, и знаешь… Там не девочка.

Я обернулась, не до конца понимая, что он имеет в виду.

– Только не говори мне, что там две девочки?

– У нас будет сын, – выдохнул он, и кажется сам не поверил в собственные слова.

/Спустя 5 лет/

Дети бегали по цветущей поляне около дома, а я и Лиза стояли чуть в стороне, наблюдая за ними, но не вмешиваясь в детские игры.

В какой-то момент Мила споткнулась, и растянулась на земле, разбив колено. Но не заплакала. Чем старше она становилась, тем меньше эмоций показывала по любым поводам. Сестра дернулась на помощь дочери, но я удержала за локоть.

– Не вмешивайся.

Роберт подошел к подружке, с абсолютным равнодушием разглядывающей собственную рану, и приложив ладошки, нахмурился. С огромной сосредоточенностью он затянул небольшую ссадину, и сам же рассмеялся, когда у него все получилось.