Ирина Субач: Поддельный Рай

– Это знак беды, – шептались девчушки. – Призрак наверняка предупреждает об опасности!

– Не мелите чушь! – резко одернула их хозяйка. – Никакой Кристалл не существует, разве что в вашем воображении.

Пожилая кухарка, уже успевшая сходить на кухню и вернуться, принесла мне и Сильвии воду с лимоном.

– Мисс Тамми права, никакой это не призрак, – произнесла она. – Знавала я ту Кристалл. Редкостной стервой была, и уж точно не стала бы никого ни о чем предупреждать.

– Почему? – совершенно неосознанно вырвалось у меня.

– О покойниках не принято говорить плохо, леди, но мисс Кристалл была удивительно злой и избалованной. Кто знакомился с нею, сразу и не верил. Ну сущий ангел на вид. Красивая аж глаза слепило, – кухарка вложила мне в руки стакан с водой, при этом продолжая улыбаться. Так же мягко, как это делала Торани, принося в детстве молоко перед сном. Почти по-матерински, что ли. – И уж если бы дух мисс Бристоль не упокоился, то поселился бы не в этом доме, а скорее в Квартале, где изводил суккубов и ронял им на головы люстры или что-то потяжелее. Она их страсть как ненавидела. И было за что, одна из них у нее жениха увела!

У меня внутри все похолодело, руки дрогнули, а вода расплескалась на костюм.

– Что ж вы неаккуратно-то так, леди? – искренне расстроилась кухарка, доставая из кармана передника салфетки и помогая мне вытереться. – Неужели так призраков боитесь? Выбросьте эту ерунду из головы…

– Правильно, – поддакнула женщине Сильвия. – Гризельда в этом доме уже тридцать лет работает. Уж лучше многих все знает и помнит. А про люстру нужно сообщить отцу и дать указания, чтобы проверили остальные светильники в доме.

Я лишь кивнула ее словам. В груди меж тем поднималась волна гнева и непонимания. Зато в голове стало все предельно ясно, четко и прозрачно. Меня кто-то обманывал: кухарка, которую знаю две минуты, или приемные родители, которые вырастили.

Я поблагодарила Гризельду за воду, Сильвию за гостеприимство и вылетела пробкой из особняка Тамми. Села в машину и, спустя несколько мгновений, выкрутила ключ зажигания, выжала сцепление и вдавила педаль газа.

Мне нужно было подумать. К этому отлично располагал свежий ветер, который врывался в салон из открытого окна и прочищал мысли в голове.

Гризельда вполне искренне заявляла, что моя мать была, мягко скажем, не “пушистой овечкой”, а злой и избалованной особой.

Слова кухарки, будто молотком, стучали по мозгам.

И что означала вторая фраза про то, что суккуба отбила у матери жениха? Речь ведь шла о Торани и Аластаре, но как тогда вышло, что именно они меня воспитали?

И наконец, самое противное во всей этойистории было то, что я понимала – кухарке нет смысла мне врать, она ведь не знала, кто я на самом деле.

А вот родители… Руководствуясь благими намерениями, они вполне могли скрыть от меня информацию, приукрасить, чтобы не расстроить, или того хуже: выдумать…

Осознание этого больно обожгло душу. Еще сильнее стало жечь, когда поняла – в Панеме нет людей, которые могли бы рассказать мне настоящую правду.

Возможно, кухарка. Но расспрашивать ее будет подозрительно, и не факт, что она знает все.

А значит за ответами мне нужно возвращаться в Арсамаз, и как можно скорее.

/Деймон Сакс/

Я был дома, когда поздним вечером курьер принес записку. Ричард вошел в кабинет, неся запечатанный конверт, положил его на стол и произнес:

– Срочное.

Беря в руки послание, я разглядел несколько секретных пометок в графе обратный адрес. Официально там значился несуществующий дом и улица. Зато я выяснил для себя, что весточку отправил информатор из дома Тамми.

“Сегодня утром г-жа Сильвия и ее гостья мисс Харрисон беседовали о вас. Подслушать разговор полностью не удалось, но в нем фигурировало ваше имя. После отъезда мисс Х., г-жа Сильвия отдала распоряжения подготовить несколько гостевых комнат для завтрашнего приема и украсить их лепестками роз. Из странного: сегодня в холле упала люстра…”

– Комнаты, значит… – руки невольно сжались в кулаки. – С лепестками…

/Аманда Харрисон/

Еще никогда я не собиралась куда-то с такой тщательностью, продумывая свой образ от кончиков волос до ногтей.

Черный брючный костюм, казавшийся еще более строгим, чем обычно носили мужчины, облегал мою фигурку так плотно, что я всерьез начала опасаться дышать.

В новом кружевном белье было также неудобно. Со всей серьезностью я осознала необходимость, что перед Саксом возможно придется раздеться, прежде чем удастся его поцеловать. Но с этой мыслью я уже смирилась и приняла как неизбежное.