Владимир Колычев - Лучшая подруга

«Мерседес» заехал во двор какого-то дома, остановился, из машины вышли двое. Радика среди них не было.

Ребята на вид крепкие, подтянутые, движения стремительные, уверенные. Они скрылись в подъезде, а Глеб проехал мимо «Гелендвагена». Окна там затемненные, салон просматривался с трудом, но, если бы в машине кто-то был, Глеб смог бы увидеть. Но не увидел. Не было никого.

Глеб объехал по кругу дворовую площадку, вернулся на место. И увидел девушку, которая шла вдоль дома. Наташа Челкина была примерной студенткой, наверняка она сдает сессию на «хорошо» и «отлично». Глеб с Зоей тоже собирались включиться в процесс, но Инна не дает им спокойной жизни. Что ж, пусть пеняет на себя.

Наташа прошла мимо машины, Глеб не стал окликать ее. Зато парни, которые вышли из подъезда, остановили ее. Один что-то спросил, она ответила.

Ей задали вопрос, она мотнула головой. Парней это не убедило, у нее снова что-то спросили, и опять она дала отрицательный ответ.

Глеб все понял. Посланники Радика именно к Наташе и приезжали. Они искали Зою, и Наташа могла знать, где она скрывается. Челкина была чуть ли ни единственной сокурсницей Зои, с кем она более-менее дружила. Инна это знала, потому Радик и отправил своих людей на этот адрес.

Наташа продолжала качать головой, но парень с крупным широким носом заподозрил ее в обмане. Он взял ее за руку, кивком и с паскудной улыбкой показал на машину. Наташа дернулась, пытаясь вырваться. Глеб понял, что пора вмешаться.

— Никуда я не поеду! — услышал он, приближаясь к цели.

— Да нормально все будет, — сказал широконосый.

— Я сейчас закричу.

— Не надо, Наташа, тебя уже услышали, — сказал Глеб.

Нос у парня и широкий, и крепкий на вид. Но так ли это на самом деле? Может, нос этот на самом деле слабый, и зря Глеб пытается проверить его на прочность.

Челкина развернулась к нему, вырывая руку.

— Глеб?

— Какие люди! — Широконосый сунул руку под полу пиджака, где у него находился пистолет.

Но Глеб уже привел в действие взрывной механизм. Ногой в пах, кулаком в горло, коленка, локоть… Широкий нос не выдержал удара, его обладатель не смог устоять на ногах. А его дружка Глеб вырубил начисто.

Он отобрал у широконосого пистолет, полез к нему в карман за ключами. Наташа так и осталась стоять, в оцепенении глядя него.

— Глеб, они про Зою спрашивали, — сказала она.

— Чтобы убить. Из-за наследства.

— Да?!

— Только, пожалуйста, никому!.. И в полицию не надо!

Широконосый дернулся, но Глеб ударил его кулаком в затылок, этим и успокоил. Он затолкал парня за руль, ударил его в шею, возвращая в полуобморочное состояние. Сам сел сзади, приставив к его боку ствол пистолета.

— Настоящий?

— Да нет, зажигалка, — буркнул тот.

— Сейчас проверим.

— Э-э, не надо!.. Ствол реальный…

— А машина?

— И машина реальная.

— Ну тогда поехали.

— Куда?

— Куда пуля покажет… Если пистолет настоящий. А то вдруг не стреляет.

Глеб спустил и тут же взвел курок.

— Едем, едем!

Широконосый завел двигатель, стронул машину. И тихонько взвыл, коснувшись пальцами носа.

— Ремень надень, — велел Глеб.

— Какой ремень?

— Безопасности.

— Зачем?

— Стреляю.

— Понял, понял.

Парень пристегнулся. А дверные замки заблокировались сами по себе. Теперь, чтобы выпрыгнуть из машины, водителю нужно будет нажать минимум на две кнопки. А еще дверь открыть. За это время можно выстрелить все восемь раз.

Еще водитель мог врезаться в столб, чтобы Глеб вылетел в лобовое окно или хотя бы застрял в нем. Но Глеб крепко упирался правым плечом в переднее свободное кресло.

— Как зовут? — спросил Глеб.

— Кого?

— Покойника.

— Какого покойника?

— Тебя!

— А-а… Миха… Но я не покойник!

— А где покойник?

— Какой покойник?

— Ковригин где?

— Какой Ковригин?

— Следователь. Которого вы убили.

— Не убивали мы никого.

— А Ковригин где?

— Не знаю такого.

— Я так понимаю, коробка здесь автоматическая.

— Ну и?

— Две педали, на одну правую ногу, да?.. Если я тебе левую ногу прострелю, ты же сможешь вести машину?

— Не надо стрелять.

— Останови машину.

— Зачем?

— Ремнем левое бедро перетянешь. Чтобы кровь из раны не текла.

— Из какой раны?

— В коленке… Я тебе сейчас коленную чашечку прострелю. Боль сумасшедшая… И ходить потом не сможешь. Только хромать… У вас в роду хромые были?

— Нет! — Миха нервно мотнул головой.

— А мертвые?

— Ты меня не убьешь.