Нина Баскакова: Ты в моих руках [СИ]

— Садись, — открывая переднюю дверцу, велел Дест. Алиса хотела что-то возразить, но не стала.

Упали первые капли. Пасмурное небо с утра хмурилось, а теперь решило разразиться настоящем ливнем. Они сидели в машине. Дест включил печку. Машину заводить не спешил. Алиса сидела в машине, сжав кулаки. Голова опущена. Она продолжала плакать, только тихо. Неслышно. Дест смотрел как дождь волнами заливает лобовое стекло.

— Вовремя мы с моста ушли, а то бы промокли, — сказал он, нарушая молчание.

— Что будет дальше? — спросила она.

— Дальше… — рассеянно повторил Дест. Минуту молчал. — Откуда такие долги, Лисичка? У вас ведь все было нормально. Я смотрел бухгалтерию Дела Игоря шли в гору. Кредит он отдал.

— Мне надо поинтересоваться откуда вы все это знаете?

— Работа такая: все знать. Так что случилось?

— Он играл. На деньги. Очень большие деньги. Закрытый клуб.

— «Семерка»?

— Нет. Они на квартирах съемных собирались. Каждый раз новая, — ответила Алиса.

— Что-то новенькое. Хотя, сейчас этих закрытых клубов, как луж после дождя. Собираются по интересам, часто не всегда законным. Только за последний месяц пять таких вычислил, — сказал Дест. Зачем только он слил ей эту информацию? Хотел так добиться доверия? Обычно он никогда не говорил лишнего. Только по делу. Информация о клубах к ее делу явно не относилась. — И он стал проигрывать?

— Да. Пытался отыграться. Его это злило. Потом я забеременела. Игорь обещал бросить. Углубился в работу. Как раз пошли проблемы с его компанией. Оборудование сломалось. А я с угрозой оказалась в больнице. Меня не было месяц. Когда вышла, то оказалось, что он хотел поправить положение дел за игорным столом. Отдать долги.

— Но наделал новых, — закончил Дест, потому что Алиса замолчала.

— Да. Пришлось продать фирму, квартиру. Но этого оказалось недостаточно. Ему стали угрожать. Потом нашла его повешенным. На нервной почве случился выкидыш. Стоило выйти из больниц, как ко мне пришли за деньгами. У меня ничего нет. Ничего не осталось. И угрожать бесполезно, — Алиса коснулась шрама на шеи. — Я говорила, что отдам деньги, но на это нужно время. Только времени нет. Никто ждать не хочет.

— Никогда не знаешь, что завтра будет. Сегодня деньги в цене, а завтра они бумажки, поэтому и торопятся, — ответил Дест. Дождь стал слабеть.

— Сколько бы я ни торопилась, но деньги найти быстро у меня не получится.

— Знаю. О тех кредиторах можешь не беспокоиться. Твои долги у меня.

— И?

— Думаю сможем с тобой договориться о рассрочке, — Дест завел машину.

— На сколько лет?

— Пять лет. Ты живешь со мной пять лет, после этого все долги аннулируются.

— Смеетесь? — Алиса устало прикрыла глаза. Стоило им выйхать на дорогу, как Алису начало укачивать. Захотелось спать.

— Вроде на юмориста непохож, — ответил Дест.

— И как вы себе это представляете?

— Никак. Но по ходу мы разберемся со всем. Это будет интересный опыт.

— Не хочу.

— Лисичка, у тебя выбора нет. Придётся согласиться. К тому же тебя в таком состоянии я боюсь оставлять одну. Мало ли какие мысли придут к тебе в голову. Поэтому сейчас мы поедем ко мне. Там все решим.

Алиса хотела возразить, но пришло отупение, какое бывает после истерики. Еще наложилась усталость и опьянение. Захотелось забыться сном, чтоб утром открыть глаза и понять, что все это был лишь кошмар. Страшный кошмар, который пугает ночью, но стоит взойти солнцу, отходит в сторону, оставляя о себе лишь неприятные воспоминания. Но жизнь — это не сон. Или сон? Сознание запуталось. Оно не могло найти правильное решение. Опять пришел страх. Что ей предложил этот человек? Жить с ним? Она не вещь, которую кто-то захотел купить. Не вещь…

Однокомнатная квартира. Почти пустая. Алиса остановилась в коридоре, держась за стену. В голове всплыли страшные истории про маньяков-извращенцев, которые заманивали в свои логова девушек, а те потом не могли годами выйти на улицу. А ее ведь и искать некому. Звук закрывающейся двери заставил вздрогнуть. От испуга Алиса подавилась.

— Мне надо в ванную, — сказала Алиса.

Старая планировка. Еще с совместными санузлами. Включить воду. Пусть думает, что она умывается. Плохо. Голова кружится. Грязное зеркало. На полочке под зеркалом лежала зубная щетка, тюбик пасты и бритвенный станок. Одиночество. Безысходность. Может это и есть тот предел, которого она избегала? Дно, дальше которого падать некуда? Взгляд упал на бритвенный станок. Немного потерпеть и все. Зато не будет больше никаких мучений…