Энди Багира: Между двух огней [СИ]

— Черт возьми, Лорейн, посмотри на меня! — я взял ее за плечи и хорошенько встряхнул. Она подняла на меня замутненный взгляд, и я понял, что еще немного, и я потеряю ее. Опять.

— Отпусти меня, — устало проговорила она. Но я не собирался отказываться от нее так просто и продолжал держать ее за плечи. — Отпусти меня, мне больно, — повторила она, и я понял, что это были уже не слова Лоры. — Отпусти! — крикнула она и с силой оттолкнула меня. Непонятно откуда взявшиеся когти полоснули меня по рукам, и я выпустил ее. На пол приземлилась уже белая волчица.

Бросив на меня полный ненависти взгляд, она прыгнула в открытое окошко. Черт! Даже волчица не поверила мне. Я выругался, обратился и бросился за ней. В таком состоянии от зверя можно ожидать, чего угодно. Ночь была ясная, но мне некогда было любоваться ее красотами. Опустив нос к земле, я сразу понял, куда мне нужно идти.

И как только новообращенная может так запутывать следы? Волчица водила меня кругами почти всю ночь. Несколько раз наступал момент, когда мне казалось, что еще несколько шагов, и я увижу ее. Но каждый раз я выходил туда, откуда начал.

Беспокойство душило меня, и мрачные мысли не покидали. За полчаса до рассвета я вышел на знакомую поляну. Тут след обрывался. Я насторожился. Все пространство лежало передо мной на ладони, но на ней я не видел ту, которую выслеживал всю ночь.

Лорейн.

Попался. Мой рык застал самозванца врасплох. Ты смотри, выследил меня. А я-то думала, что ему все это быстро надоест и он уйдет с моей территории. Но нет, упертый попался. Ну, держись! Злобно оскалившись, я бросилась на волка, но мне не удалось его достать. Резвый. Ничего, до рассвета еще далеко. А солнечных лучей это самозванец не увидит, клянусь. Выпад. Выпад. Еще один. На этот раз мои зубы клацнули в опасной близости от его шеи. Мне начинала надоедать все эта бесполезная игра. Мои атаки становились все более хаотичными. Я никому не позволю попирать память Франко — придушу, как беспородную собачонку. Выпад. Укус. Черт! Снова промахнулась. Но как же этот мерзавец красиво говорил. Я почти ему поверила. В глаза просил посмотреть — таких актеров, как этот, поискать еще надо. Фу. Противно.

С непривычки я начала уставать. А мой соперник, как ни в чем ни бывало, уходил от моих атак. Было видно, каких сил ему стоит сдержать зверя и не кинуться на меня. Но зачем ему это нужно? Я остановилась. Манера уходить от ударов напомнила мне Франко. Снова.

Я замотала головой, пытаясь выбросить из нее дурацкие мысли. Не может этого быть! Я оскалилась и кинулась на волка, вкладывая в рывок свою боль и отчаяние. Как же давно я не ела. Ну ничего, сейчас закончу с ним, и исправлю это упущение. Алая пелена застелила мне глаза. Меня даже не смутило то, что моя жертва, а именно жертву я сейчас видела перед собой, не ушла из-под удара. Мы кубарем покатились по земле. Я прижала самозванца к земле лапами и уже собиралась вцепиться ему в горло, как вдруг я увидела под собой уже не волка. Под моими лапами лежал Драй. Или не Драй. Я уже совсем запуталась. Я хотела отпустить его, го он схватил меня за лапы.

— Лорейн, стой, — его голос был таким же, как год назад, когда я слышала его в последний раз. — Хочешь меня убить? На, кусай.

Он повернул голову так, что мне открылся свободный доступ к его горлу. Я могла пронзить его одним стремительным движением, но не смогла. Нежность и боль в его голосе, что-то затронули в моей душе. Исчезли злоба и остервенение. И проснулось то, что умерло год назад — надежда.

— Зачем мне жить, если та, для которой я вернулся, не верит мне? — он отпустил мои лапы и закрыл глаза. Именно закрыл, а не зажмурил, спокойно принимая то, что это могут быть его последние слова.

Мое сердце пронзила острая боль. Я сделала шаг назад и села на, уже успевшую покрыться росой, траву. На поляне повисла мучительная тишина.

Франциско.

Так и не дождавшись конца, я приподнялся на локтях и осмотрелся. Что-то в последнее время я слишком часто прошу о смерти. Тишину перед рассветом нарушал только шорох листвы и всхлипы. Лорейн сидела на траве и, закрыв лицо руками, плакала навзрыд. Черт, я больше не позволю ей плакать. Я, молча, подошел к ней и, не обращая внимания на слабое сопротивление, прижал к себе.

— Ты мне обещала, что не будешь больше плакать, — сказал я, приподнимая ее лицо за подбородок и вытирая слезы.

— А ты обещал, что всегда будешь рядом со мной. Но это не помешало тебе опять исчезнуть, — она оттолкнула мою руку.