Эйприл Тухолки - Между дьяволом и глубоким синим морем

Парень отвернулся и уставился в море.

— Наркотик, который вызвал у меня привыкание, — тихо добавил он, словно не хотел, чтобы я услышала. Но это только так кажется. Затем он вновь повернулся ко мне: — Вайолет. Положи свою руку мне на сердце.

Ривер шёл вперёд, пока не оказался напротив меня. Он взял меня за дрожащую руку и вернул её на свою тёплую грудь. — Подержи её здесь с секунду.

Затем он прижал меня к себе. И поцеловал. Мою шею, щёки, губы. Под моей ладонью его сердцебиение ускорилось, а кожа нагрелась.

— Видишь? — прошептал он на ухо. — Поцелуи с тобой будоражат меня не хуже сияния. Моё сердце ускоряется, а кожа воспламеняется. — Пауза. — Похоже, я нашёл ещё одну вещь, от которой не могу отказаться.

Он отклонился, чтобы я смогла увидеть его лицо и прочитать в нём правду. Но оно не выдавало никаких эмоций. Его глаза казались честными и искренними, а рот изогнулся в хитроватой ухмылке — в итоге, я ничего не добилась.

— Как это работает? Ты просто представляешь монстра и заставляешь людей увидеть его?

Ривер пожал плечами.

— Где-то так.

Я задумалась на секунду.

— Но почему? Зачем это тебе?

— Потому что я могу, — снова пауза, его лицо ничего не выражало — чистое, как море после бури. — И потому что я должен.

— Так ты… напугал детей на кладбище, мой город… Джека, Изобель, Саншайн, всех… просто потому, что можешь ? Потому что от сияния тебе так же приятно, как от поцелуя? Или ты это делаешь, потому что действительно не можешь остановиться, как от наркотика? Как от курения, опиума и джина? Что из этого?

— И то, и другое. Не знаю. Это сложно, — он улыбнулся, и его лицо внезапно ожило. Озорное и беспечное, как у ребёнка с тайной, лежащего в цветочном поле под голубым небом. — Что ж, не буду обременять тебя деталями. Пока что, по крайней мере. Я слишком радостный и сонный, и, чёрт возьми, возбуждённый. Пошли в кровать со мной, Ви.

Я уставилась на дырку в крестьянских штанах Ривера, на показавшуюся загорелую кожу, и не решилась встретиться с ним взглядом.

Монстр.

Незнакомец.

Бог.

Вот эти три слова приходили на ум, пока я впитывала новую информацию. И «бога» я подразумевала как римского. Может, Ривер был один из них.

— Кого ещё ты заставлял сиять? — наконец спросила я. — Помимо Саншайн, Джека и его друзей? Были ли у Люка галлюцинации из-за тебя?

— Пока нет. Я оставляю право решать за собой.

— Кого ещё? Помимо жителей Эхо?

— Всех.

Я скривилась.

— Скольких? Скольких людей?

— Сотни. Или тысячи.

— О, — моё сердце забилось быстрее, быстрее, чем когда Ривер меня поцеловал. Как при кошмаре. Как когда твоя жизнь на грани.

— Но не тебя, — добавил он, словно прочитав мои мысли.

И тут у меня появилась идея.

— Ривер, ты можешь читать мысли? Если ты можешь залезть в чью-то голову и заставить видеть монстров, было бы логично, что…

— Нет, Вайолет, — перебил он. — Я не читаю твои мысли. Да и других тоже. Ну, по крайней мере, не совсем . Иногда до меня доходят ошмётки информации. Но очень редко. С детьми легче, такими, как Джек. Но не со взрослыми.

— Так ты можешь навивать только монстров? Сияние заставляет людей видеть лишь их?

Ривер покачал головой. Затем коснулся пальцами моего горла, где бился пульс. Я дважды вздохнула, и после этого Ривер… изменился. Исчез. На его месте оказалась мама.

Мои глаза наполнились слезами. Я ничего не могла с собой поделать. Понимала , что она ненастоящая, но всё равно велась на этот трюк. Она была здесь , прямо передо мной, её безупречная кожа и длинные прямые волосы, её широкая улыбка и одновременно радостное и усталое лицо. Так она выглядела в последнюю нашу встречу, перед отъездом в Париж с папой.

Прошло так много времени… Месяцы. Много месяцев.

— Мама, — у меня ломался голос.

Затем мужской голос ответил:

— Чёрт!

И передо мной снова предстал Ривер.

— Прости за это. Нужно было догадаться, что образ мамы расстроит тебя. Видишь, поэтому я придерживаюсь монстров.

Я пронзила его взглядом. Из глаз текли слезы, и я была очень зла.

— Ривер, это очень жестоко! Я уже перестала скучать по ней, но тут ты возвращаешь её, и я снова скучаю!

Он стал ближе и коснулся меня рукой в утешительном жесте. Я не сбросила её, как того хотелось. Потому что мне внезапно стало лучше.

— Не злись на меня. Больше я так делать не буду. Просто хотел подтвердить свои слова. Легче простить кого-то за лёгкий испуг, чем за горькие слезы.