Алла Полянская - Ничего не возьму с собой

— Ты не спросила?

— Нет, иначе он бы понял, что я слышала… Ну, подслушивала.

Конечно, подумалось Ане. Конечно, ты подслушивала, потому что собственной жизни у тебя не было и нет. И, наверное, не будет. Ведь не в прыщах дело, лицо можно привести в порядок, но тут надо мозги в порядок приводить, а кто этим станет заниматься?

— Ты полиции сказала об этом?

— Нет.

Конечно, нет.

Аня подумала, что ей сейчас очень хочется стукнуть Владу, но она понимала, что это делу не поможет, колотушки та стерпит, но тогда уж ничего из нее будет не вытащить.

— Так что же случилось?

Конечно, что-то случилось, но Влада никому об этом не сказала. Она, как и ее брат, тоже очень долго обдумывала возможные контакты с внешним миром, а потом все равно обращалась к кому-то, кто не вызывал у нее тревоги.

— Дней за пять до… Ну, до того… — Влада словно споткнулась, не в силах произнести слово «смерть». — Он был чем-то обеспокоен, и я слышала, как он сказал: «Я должен рассказать ему».

— Кому?

— Ань, я не знаю. Просто он иногда сам с собой разговаривал, особенно когда его что-то очень беспокоило, и тогда…

Аня вздохнула. Да, в последние дни ей казалось, что Игорь чем-то сильно обеспокоен, но напрямую она не спросила — с ним это не работало. Он со своими проблемами обычно маялся сам и только потом ей рассказывал, и тут вопросы могли только оттянуть взаимодействие.

Но в данном случае социофобия стоила ему жизни.

— Ты… там… поминки. Вы меня подвезите, пожалуйста.

Никита, молчавший все время, решил не подавать признаков жизни, чтобы нервная девица, чего доброго, не выскочила из машины с криками. Он уже понял, что происходило в семье Недзвецких: красотка-мать вышла замуж за неудачника. Прогадала по молодости, бывает. Дети получились, точнее не получились, — в отца. Значит, мужа — под каблук, а детей, чтоб не мешали, просто не замечать. А рядом живет лучшая заклятая подружка, у которой и муж получше, и жизнь побогаче, и дочка симпатичная. Поэтому внешне все должно быть безупречно. Да только безупречность эта фальшивая, как мех на ее горжетке, стоит только взглянуть на обгрызенные до крови ногти Влады.

— Ты на поминки не пойдешь? — Влада делает вид, что Никиты нет в машине, до того ей неудобно от его присутствия. — Твоя мама рассердится, если ты не придешь.

— Пусть сердится, если ей больше нечем заняться. — Аня вдруг ощущает необыкновенную легкость. — Но ей же все равно, ты знаешь.

— Им всем… — Влада вздохнула. — Я… хотела спросить. О работе. Игорь говорил, мне надо выходить на люди, где-то работать. Но кто меня возьмет?..

— Приходи ко мне в среду, что-нибудь придумаем. Где наш магазин находится, знаешь? Вот и приходи часика в четыре. Придешь?

— Я… да, наверное, приду. — Влада съежилась, нервно дернув себя за волосы. — Ладно, я пошла, пока.

Она выбралась из машины и пошла по лужам, не заботясь о своих сапожках.

Аня старается не смотреть на Никиту. Ей ужасно стыдно за то, что сделал Игорь, ужасно стыдно, что она этого не знала, а ведь могла и узнать, если бы пришла к Игорю, когда он звал.

Но теперь-то что толку голову пеплом посыпать, ничего уже не изменишь.

— Надо полиции рассказать. — Аня вздохнула. — Но из Влады им этого ни за что не вытащить, она и мне-то рассказала едва-едва, ты же сам видел.

— Тогда поехали в полицию, а потом к матери. — Никита вздохнул. — Не люблю я похороны…

— А кто их любит.

Аня отчего-то знает, что Никита сейчас думает о своем отце.

— Когда отец служил в Казахстане, у нас в военном городке был капитан, а у него сын пятнадцати лет. Такой, знаешь… хулиган, в общем. Выглядел он, кстати, лет на тринадцать. И этот мальчишка постоянно ко всем задирался, пакостил, и я даже одно время думал, что он одержим дьяволом. Вот на полном серьезе так думал. Тогда еще фильм «Изгоняющий дьявола» шел. И я в этом мальчике находил все признаки, представляешь?

— Ну да, — Аня кивнула. — Есть такие люди. У нас во дворе такой же фрукт был, дня не проходило, чтоб он не сотворил какое-то хулиганство. Ну, сейчас в тюрьме, как и ожидалось.

— Именно. — Никита покачал головой. — А тут этот мальчишка… я ведь много раз переезжал и всегда находил общий язык с ребятами, но этот… Не могу тебе даже передать, как он досаждал мне. Он был старше на три года, весь такой злобно-жилистый. У нас были и другие дети в городке, но меня он невзлюбил особенно. Возможно, потому, что мой отец был тогда заместителем начальника военной части, или я более-менее подходил ему по возрасту. Но вышло так, что мы не просто не подружились, а он превратил мою жизнь в ад. Я не говорил отцу, а он спрашивал иногда: «Ты почему с Костей не дружишь?» А я не мог сказать, мне казалось, отец станет презирать меня. Я избегал открытого конфликта, как только мог, но как-то я шел из школы, а он догнал меня, начал толкать, говорить гадости, и я впервые не стерпел.