Карен Уайт - Особняк на Трэдд-стрит [litres]

– Мисс Миддлтон, рад видеть вас снова. Прошу вас, присаживайтесь, – произнес он и указал на стул во главе стола.

Я робко подошла ближе, внезапно насторожившись – почему я здесь и по какой причине должна сидеть во главе стола. Неужели всем этим знакам внимания я обязана тому факту, что старый дом на Трэдд-стрит попал-таки в наш реестр? Я села, скрестила в лодыжках ноги и сложила руки на коленях. При этом я была вынуждена надавить на колени как можно сильнее, чтобы мои ноги не выбивали обычную нетерпеливую чечетку.

Мистер Дрейтон сел на место, Джонатан Дрейтон – напротив него. В зале воцарилась тишина, и у меня вновь возникло нехорошее чувство.

Мистер Дрейтон заговорил первым:

– Мисс Миддлтон, прошу прощения за то, что заставил вас приехать сюда в субботу. Но ситуация слишком… особенная, и я не думаю, что в чьих-либо интересах ждать до понедельника.

– Ситуация? – Я крепко стиснула зубы, чтобы они не клацали.

– Да. Видите ли, мистер Вандерхорст, да упокоит Господь его душу, был не только старым клиентом этой фирмы, но и нашим дорогим другом.

Ничего не понимая, я недоуменно посмотрела на него. Оставалось лишь надеяться, что в эти мгновения я не похожа на оленя, выбежавшего под колеса автомобиля.

Откашлявшись, мистер Дрейтон заговорил снова.

– Как я понимаю, два дня назад вы нанесли мистеру Вандерхорсту визит, чтобы обсудить с ним вопрос о его доме – это так?

Я кивнула, чувствуя себя ребенком, сидящим за кухонным столом в отцовском доме и готовым получить от родителей неминуемую головомойку.

– Он каким-либо образом дал вам понять, что готов продать свой дом?

– Если честно, я не думаю, что такая мысль когда-либо приходила ему в голову. Я понятия не имела, зачем он пригласил меня туда. Мне показалось, что он просто одинок и ему не с кем поговорить. – Я посмотрела на свои руки и тотчас вспомнила фарфоровое блюдце с розочками и то, что когда-то оно принадлежало его матери. – Мистер Вандерхорст произвел на меня впечатление весьма милого человека.

– Вы помните, о чем шел разговор?

Я подумала о женщине и качелях в саду, и о том, что мистер Вандерхорст знал, что она там находится.

– Он упомянул, что его отец и мой дед были близкими друзьями и вместе учились в Гарвардской юридической школе, – сказала я. – Кажется, он также сказал, что мой дед был шафером на свадьбе его отца.

Мужчины понимающе переглянулись. Я выпрямила ноги и убрала с колен руки, намереваясь схватиться за край стола.

– В чем дело? Он позволил включить дом в реестр?

На этот раз заговорил Джонатан Дрейтон:

– Вам нравятся старые дома, Мелани?

Второй раз за два дня мне задали один и тот же вопрос. Я едва не расхохоталась, однако сдержалась, из опасения, что смех может легко превратиться в истошный вопль.

– Нет. Вообще-то нет. Честно говоря, я всегда считала их огромной тратой денег и пространства.

Мистер Дрейтон наклонился ко мне.

– Но разве ваша мать не выросла в доме Приоло на Легар-стрит?

– Да, но…

– И разве она не продала его после того, как ваша бабушка умерла, а сама она ушла от вашего отца?

– Да, но…

– Разве вы не переживали по этому поводу? Что вы, так или иначе, лишились своего законного наследства?

– Законного наследства? Вы о чем?.. – Я резко встала, и мой стул царапнул ножками ковер. Я вдруг как будто перенеслась в зал кривых зеркал. – Что здесь происходит? Я не понимаю, какое отношение внесение в реестр имеет к моей матери или ее дому!

Мистер Дрейтон нацепил на лицо нечто, что, по его мнению, должно было изображать успокоительную улыбку.

– Простите, мисс Миддлтон. Пожалуйста, сядьте. Я прошу прощения за то, что вы восприняли все как некое обвинение в ваш адрес. Просто я все еще потрясен внезапной кончиной моего друга и хочу убедиться, что тут все ясно. Как только вы услышите, почему мы пригласили вас сюда сегодня утром, вы поймете, почему мы хотели убедиться, что с вашей стороны не было никакого принуждения.

– Принуждения? – Я едва не рассмеялась. – Несмотря на мою репутацию, у меня нет привычки выкручивать руки потенциальным клиентам, особенно пожилым людям.

Смерив Дрейтона колючим взглядом, я опустилась на свой стул и выжидающе посмотрела на обоих.

– Итак, что там с реестром? Он готов?

Оба откашлялись и переглянулись, после чего Джонатан произнес:

– Не совсем. Похоже, мистер Вандерхорст оставил вам в наследство свой дом и все имущество.

Я подалась вперед. Казалось, стоит хорошенько прислушаться, и я смогу услышать в этом внезапно ставшем тесным конференц-зале тему из «Сумеречной зоны».