Карен Уайт - Особняк на Трэдд-стрит [litres]

Отец вытащил карманный блокнот на спирали.

– Я тут записываю все, что нам удается узнать. Даже если по отдельности все это полная бессмыслица, кто знает, вдруг, когда мы сложим все детали вместе, нам что-то станет понятно.

– Отлично, – сказала я, глядя на следующее фото – снимок напольных часов, рядом с которыми на стене смутно виднелся ростомер. Посмотрев на циферблат, я тотчас заметила, что он не такой, как сейчас.

– Это мы уже поняли, – сказала я, чувствуя легкое разочарование. – Роберт заменил циферблат другим, на который нанесен шифр. Джек сейчас пытается его разгадать. Надеюсь, на третьем снимке будет что-то новое.

Посмотрев на третье фото, я замерла. Это был портрет красивой молодой женщины со светло-коричневой кожей и светлыми глазами, сидевшей на фортепьянной скамье. Она серьезно смотрела прямо в объектив, и на ее полных губах играла печальная улыбка.

– И кто это, по-твоему, такая?

Отец взял у меня фото.

– У нее на коленях лежат ноты песни «О, Сюзанна». Интересно, это что-то значит?

– Думаю, да. – Я сунула руку в задний карман джинсов – своей первой и единственной пары джинсов, купленной по настоянию Софи и Джека, которым надоели мой брючки капри от Лили Пулитцер, – и протянула отцу обрывок конверта.

– Сюзанна Барнсли, – прочел отец. – Это имя мне ровным счетом ничего не говорит. А ведь я перерыл все архивы по этому дому и ручаюсь, что этого имени не встречал. – Напевая себе под нос первые такты песни «О, Сюзанна», он внимательно рассматривал фотографию.

– У Джека есть знакомая в библиотеке. Он сейчас уехал к ней. Вдруг она сможет что-то найти в архивах.

Похоже, я сделала слишком большое ударение на слове «знакомая», потому что отец пристально посмотрел на меня.

– Знакомая? Девушка?

– Не знаю, не интересовалась. – Я пожала плечами и попыталась сменить тему: – Давай лучше посмотрим на письмо, написанное Невину. Хотелось бы перечитать его еще раз. Вдруг мы в первый раз что-то упустили?

Отец вынул из хумидора письмо и протянул его мне. Но, прежде чем я успела что-то сказать, зазвонил телефон. Как оказалось, звонила Софи.

– Привет, Соф!

– Привет, Мелани. Судя по голосу, тебе уже лучше. Как самочувствие?

– Нормально. – Я услышала на заднем плане детский плач. – Ты где?

– В клинике у нас в кампусе. Хочу сделать укол от аллергии на собак.

– Но ведь у тебя нет собаки.

В трубке на миг воцарилось молчание.

– Зато она есть у тебя, Мелани. Мы же столько времени проводим вместе.

Я на миг задумалась.

– Но за последние пять месяцев Генерал Ли провел в моем обществе самое большее полчаса.

Софи ответила не сразу, а когда ответила, то совершенно на другую тему:

– Я тут выяснила про твою розу. Чтобы дать окончательный ответ, мой знакомый должен провести еще ряд научных исследований, но, судя по структуре лепестков, он почти не сомневается, что это роза Луизы. Ну, как, есть что-то полезное?

– Пока не знаю. Нам нужно сложить вместе слишком много фрагментов мозаики, но они толком не подходят друг к другу.

– А как дом?

В голосе Софи послышались тревожные нотки.

– Все в порядке. Кухня сгорела, но остальная часть нисколько не пострадала, только нуждается в проветривании. И огромное тебе спасибо.

– За что?

– За то, что, пока я занималась тем, что жалела себя любимую, ты продолжала трудиться. Дом был прекрасен.

– А почему ты говоришь о нем в прошедшем времени? – настороженно спросила Софи.

– Потому что сейчас здесь на всем лежит слой сажи. Подожди несколько дней, прежде чем снова приходить сюда, хорошо?

– Как скажешь. Но я могу в это время быть еще чем-то полезна тебе?

– Да, передай Чэду, что я подыскала ему еще четыре квартиры, так что пусть он мне перезвонит. – Я уже собралась попрощаться, когда вспомнила что-то еще. Это был лишь пробный шар, и вероятность получить ответ была невелика, но Софи Уоллен была полна сюрпризов. – И еще одна вещь. Тебе что-нибудь говорит имя Сюзанна Барнсли?

– Конечно, – ответила Софи, даже не задумываясь. – По крайней мере, я знаю ее дом. Я показываю его во время своих архитектурных экскурсий.

В моей груди тотчас шевельнулось волнение.

– Ее дом? И где он?

– На Чалмерс-стрит. В одном из этих полностью реставрированных кварталов. Это была цветная женщина, которую поселил в этом доме ее белый покровитель.

У меня екнуло сердце. У Роберта была любовница?

– Она все еще живет там?

– Нет. И дом, и весь тот район уже к пятидесятым годам практически пустовали и не пошли под снос лишь благодаря стараниям Общества по сохранению исторического наследия. – Я услышала в голосе Софи нотки возмущения и впервые за всю свою сознательную жизнь была с ней почти солидарна. – Ну, как, помогла я тебе?