Татьяна Купор - Проклятый любовью [СИ]

Роман осторожно прикрыл за собой дверь и пошел к выходу. Его не отпускало ощущение, словно за ним наблюдают. Несколько раз он даже оглянулся, но коридор был пуст.

Конечно же, он не мог слышать прерывистый шепот Маргариты, и не мог видеть, как она, рухнув на кровать, вытирает едкие слезы.

Лучше умереть от твоей руки...

Едва слышные слова обжигали ее губы, въедались в холодные, неприступные стены и плесенью врастали в каждый кирпичик, чтобы потом окутывать болью любого, кто придет сюда.

За окном загорался закат, и Маргарите казалось, что это последнее, что она видит. Ускоренной кинолентой пронеслась у нее перед глазами вся жизнь. Счастливое детство в окружении любимых людей, потом их потеря, оставившая на сердце глубокую рану. В глубине души Маргарита знала – она должна была погибнуть вместе с отцом и братом. Так было бы лучше для всех. Но смерть предпочла стоять в укромном уголке и наблюдать за ними: сначала за страданиями матери, теперь и за ее мучениями. Видимо, время пришло только сейчас. Еще чуть-чуть, и костлявые пальцы сомкнутся на шее...

Вот теперь ты все потеряла. Даже Роман отвернулся от тебя.

Гипнотический женский голос вынырнул из глубины сознания и ударил по барабанным перепонкам. Маргарита поняла, что это конец. Она была готова принять свою участь.

***

Никогда еще ему не было так плохо. Ходил взад-вперед, смотрел на все невидящими глазами и думал лишь об одном: «Как жить дальше?» Боль не утихала. Она копилась годами, как зубной налет, и стала просто невыносимой. Он остановился и оперся рукой о стену. Перед глазами стояло лицо: такое нежное, родное и... искаженное ехидной ухмылкой. Любовь к Маргарите проросла в сердце терновым кустом и с каждым днем колола все сильнее. Кажется, еще немного – и острый шип проколет сердце насквозь, и это никчемное существование оборвется.

А она будет жить дальше. Улыбаться и обнимать другого. Дарить заботу и нежность не ему. Просыпаться в чужой постели. Закрыл глаза и представил, как вдавливает пальцы в ее шею, как затихает ее пульс под рукой, а мертвые глаза застилает мутная дымка. Пожалуй, это хорошее решение – уничтожить источник боли. Когда комар впивается в кожу, его убивают, не задумываясь. Всего несколько движений – и Маргарита навсегда исчезнет из его памяти. Никогда и ни для кого не будут сиять эти колдовские глаза, а чувственные губы больше никому не улыбнутся.

Она умрет быстро – это лучшее, что он может ей подарить. Все люди мечтают о быстрой смерти. Он просто стиснет пальцами тоненькую шею, и все. Она даже не почувствует боли. И освободит от боли его. Выгодный обмен.

Мужчина тут же одернул себя. И как только такая жуть могла прийти в голову? Слишком долго пришлось жить с этой болью, вот крыша и поехала. Нельзя убить человека просто потому, что он бессовестный. Можно лишь простить и пойти дальше. Вот, что он должен сделать. Простить и отпустить.

Но ядовитый шип все сильнее раздирал сердце и отравлял разум. В голове без конца крутились жестокие слова, написанные рукой Маргариты. Торопливые строчки словно выгравировали в его сознании, он помнил их наизусть: «...Все эти годы я нагло тебе врала... Я люблю своего брата, Романа Вершинского... В тебе я видела лишь соломинку... Пожалуйста, забудь меня».

Неукротимая ярость захлестнула его, и Нестор вышел из дома навстречу кровавому закату.

Эпилог

Единственный свидетель

Бордовый дом одиноко и величественно стоял на краю багрового леса. Он по-прежнему казался окутанным притягательной тайной и привлекал внимание любого, кто хоть раз видел его. Каждое утро рассвет неизменно стучал в окна солнечным лучом, а на закате бордовые стены пылали, словно обагренные кровью.

Видишь, какой красивый закат? Посмотри на него в последний раз. Эти маленькие облака похожи на капельки крови, словно небу была принесена жертва.

Ветер приносил обрывки чьих-то фраз. Приносил яркие образы и чужие воспоминания. А дом жадно их впитывал. Удивительно, но он знал все о своих обитателях.

Нестор Лесков никогда в нем не жил, но его секреты тоже замурованы в этих стенах, и когда-нибудь главная тайна будет разгадана. Затянутое дымкой небо уже темнело, а Нестор все еще брел по изогнутой тропинке, с трудом переставляя ноги, как усталый старик. Еще полчаса назад ярость бурлила в его крови, как масло в кипящем котле, грозясь затопить разум.

А сейчас перед его глазами стояло окровавленное тело Маргариты, проткнутое металлическим прутьями. Он продолжал тяжело ковылять по тропинке, без конца задавая себе один и тот же вопрос: «Разве я мог убить ее?»