Яна Егорова - Русский [СИ litres]

– Имеется! Конечно, имеется! – не разгадав мою провокацию, отреагировала Лидия Павловна. – Вадик, очень хороший парень. Предложение ей уже сделал!

Мне послышалось, или вот это вот у меня за спиной у кого-то зубки начали трескаться от злобы?

– Мамочка, разумеется, я бы о тебе позаботилась! – Машуля бросилась к матери, и я с удовольствием уступила ей место. – А про Вадика я же тебе говорила, не решено там еще ничего!

– Как это? Маша! Он меня уже мамой называет!

– Ну, мам, я тебе многого не рассказывала…

Удовлетворенно слушая, как с легкостью поверженная соперница оправдывается перед родительницей или перед понравившимся парнем, отступила назад и мгновенно угодила в горячие объятья Андрея. Его руки перехватили меня за талию и подтянули к себе. Да уж. Что тут скажешь. Его влияние на меня на лицо. Все, что не касается его – для меня теперь стало на удивление преодолимым и с каждой следующей секундой я все больше это понимаю. Вчера бесстрашно бросилась спасать незнакомую женщину, сегодня сразилась с Мироном, а теперь вот… Ну, это уже для меня семечки.

Позже, распрощавшись с Никифоровыми, я выходила из больницы, вновь встретившись с тем чувством, как будто мы не просто родственные души, мы сообщники. Это было в воздухе, это было в душе. Но это было. Тонкая связь, как канат для канатоходца. Зритель его видит настолько тонким, что кажется, акробат если не упадет с него, то тот обязательно порвется под весом одного человека. Однако это ошибочное мнение, видимость. На самом деле, канат и наша связь сделаны из стали, и не могут просто так порваться. Такое у меня ощущение.

– Ты повеселела, – подойдя к Патриоту, думала, он откроет дверь, но у Андрея были другие планы. Он развернул меня к себе лицом и подошел так близко, что расстояние между нами испарилось.

– Ну и что? – ответила ему, заглянув в строгие черные глаза.

– Ничего, – улыбнулись в ответ его жесткие мужские губы, – такой ты мне нравишься еще больше.

Сказал и обнял мою голову своими ладонями, прикосновением своих губ к моим, вызвал меня на поцелуй. Спровоцировал. Заставил потянуться к себе, за что вручил словно золотую медаль на соревнованиях, еще одну улыбку. В этом было какое-то особенное удовольствие. Сейчас, после случая в больничной палате, знать, почувствовать, что этот неукрощённый зверь принадлежит только мне, только я могу его касаться, наслаждаться его губами, поцелуями, трогать его мощное тело. Могу скользнуть пальцами под ремень на его пояснице, дать ему почувствовать себя и утонуть в жаре его тела.

Эти несколько минут на парковке возле больницы. Наша маленькая команда. Я, Андрей и его надежный Патриот. Все это автоматически стало одним из самых счастливых моментов моей жизни. И горячий поцелуй в желтом свете фонарей, и его каменные мышцы под моими ладонями, и его медвежьи объятья, безопаснее которых ничто не может быть на целом свете.

– Боишься? – спросили его красивые черные глаза.

– Чего?

– Приезда отца.

– Нет. Не боюсь, – сказала и сразу вспомнила про предстоящий переезд. Отец не поймет, если скажу, что хочу остаться жить у Андрея. Да и… С Мироном ничего не решено. Черт возьми!

– Чего тогда боишься? – его густые черные брови встретились на переносице.

– Ничего.

– Мне кажется, это хорошо, что он приезжает. Я хочу поговорить с ним, – внезапно сказал Андрей и в эту же секунду его пальцы сжались на моей спине так, если бы он боялся спугнуть меня своими словами. – Не о ДНК. Я хочу поговорить о нас.

– О нас?

– Не бойся, стрекоза, – сказав это, серьезно посмотрел и поцеловал меня в кончик носа, – со мной ты в полной безопасности. Что бы он ни сказал. Я не собираюсь тебя никому отдавать. Всего лишь хочу попросить официальное разрешение.

– Нет, подожди! Нет! Не надо ничего говорить! – попыталась вырваться из его рук – безуспешно, Андрей был готов к такой моей реакции.

– Лена, не бойся, я же сказал – все будет хорошо.

– Не надо с ним ни о чем говорить!

– Еще как надо, – неожиданно резко оборвал меня бывший брат тоном, которым, подозреваю, наезжал на преступников. Естественно, я тоже замерла и уставилась на него широко испуганными глазами. – Если я этого не сделаю, ты опять куда-нибудь пропадешь. Итальянцев начнешь искать. Как там его? Витторио? Или Серджио?

Краска, вспыхнувшая на моих щеках, залила, такое ощущение, даже белки глаз! Он помнит? Я всего лишь раз упомянула, а он запомнил и даже имя…

– К тому же, – он дотронулся большим пальцем до моего плоского живота и нежно погладил мою кожу под платьем. – В скором времени в нашей с тобой жизни многое может измениться. Мы не предохранялись, Лен. Ты не можешь этого не понимать.