Дэни Аткинс: Время любить [litres]

– Каждый считает, что он паркуется лучше всех, – пробормотала я, зная даже не глядя, что Бен улыбается.

– Я быстренько сбегаю, куплю нам еды, хорошо? – предложила я, забирая сумочку с пола перед пассажирским сиденьем. – Ничего, что ты побудешь в машине?

Я оглянулась на пространство за его сиденьем, где лежали раскладные ходунки. Он так к ним и не привык, предпочитая трость, с которой, надо признать, управлялся здорово.

Я легко коснулась Бена рукой, зная, что он понял все, что я хотела сказать, а также то, чего никогда не говорила.

В магазине я с удивлением увидела ту же продавщицу, а еще больше поразилась тому, что она меня вспомнила.

– Вы новобрачные, которые приезжали сюда в начале года, правильно? – спросила она, когда я поставила проволочную корзинку на стойку.

Я улыбнулась, потому что теперь могла на законных основаниях претендовать на это звание.

– Ну, я – только половина, – сказала я, перекладывая покупки в пакеты.

– И где же ваш обаятельный красавец-муж?

Меня совсем не удивило, что она помнила Бена. Он был из тех, кого нелегко забыть.

– Он ждет в машине, – сказала я, надеясь, что она не станет спрашивать почему. И к счастью, она не спросила.

– На сей раз никакого бесплатного вина, – сообщила я, ставя пакеты на заднее сиденье и сокрушенно пожимая плечами.

Когда навигатор потерял дорогу, по которой мы ехали, я не ударилась в панику, потому что путь уже показался мне знакомым. Правда, надо сказать, что заросли по обочинам были попышнее, чем в феврале, а бурьян между колеями еще нахальнее заявлял о своих правах, вымахав за лето.

Я посмотрела на Бена, когда коттедж наконец показался впереди.

– Мы вернулись, – известила я и тут же расплакалась. Утирая слезы тыльной стороной ладони, я повернулась к нему с извинениями. – Прости, думаю, я всегда знала, что сделаю это.

Немного ухода и внимания явно не повредили коттеджу, а свежему слою краски еще предстояло пережить суровую валлийскую зиму. Честно говоря, я в каком-то смысле предпочла бы коттедж в прежнем его виде. Очевидно, что Бен больше не в состоянии был вынимать из машины наши сумки, и я опечалилась, сознавая, сколько всего он лишился за последние семь месяцев. Я чувствовала на себе его взгляд, пока доставала ключ из-под горшка с растением и весело пожимала плечами в сторону автомобиля, надеясь, что Бен это видел. Это место по-прежнему казалось мне не самым надежным тайником.

Войдя, мы увидели, что внутри коттеджа ничего не изменилось, и я этому порадовалась. При таком множестве изменений мне больше всего хотелось неизменности. На ужин я приготовила пасту, помня, что именно это блюдо я приготовила в самый первый наш вечер здесь. Невозможно было находиться тут, сидеть за тем же столом и не думать о той ночи. Хотя мы поженились летом, наш медовый месяц состоялся за несколько месяцев до этого, и по одной этой причине это место всегда будет для нас особенным.

После ужина мы по молчаливому согласию перешли на диван. В комнате было прохладно, и при другой ситуации Бен, вероятно, развел бы огонь в чисто выметенном камине. Но вместо этого я лишь встряхнула покрывало с ацтекским узором и накинула на нас. Свернувшись калачиком под теплым покрывалом, я наслаждалась покоем коттеджа, потрескивавшего перед отходом ко сну. Мне казалось, что я помню все о нашем первом пребывании здесь, но я забыла о мирном пощелкивании притирающихся друг к другу деревянных частей дома. В эти звуки ворвался сигнал сообщения на моем телефоне.

Я достала его из кармана, удивившись, что сюда дошла связь, а потом улыбнулась, глядя на экран.

– Это Джулия, – сообщила я Бену, открывая сообщение. – «Привет, милая. Просто хотела убедиться, что ты добралась до места без происшествий», – зачитала я вслух. Посмотрела на Бена и криво улыбнулась. – Еще один человек, который сомневается в моих водительских способностях, – беспечно прокомментировала я, прекрасно зная, что не об этом говорила в сообщении моя подруга.

«Путешествие прошло прекрасно», – набрала я в ответ, произнося слова вслух ради Бена. Я легко представила Джулию в ее гостиной – сидит, подобрав под себя свои длинные ноги, и сжимает в тревоге телефон, дожидаясь ответа.

«Просто я за тебя волнуюсь».

«Нечего волноваться. Расслабься. Здесь все хорошо», – набрала я, улыбнувшись Бену, зная, что вряд ли его удивила ее забота, особенно учитывая, что она и Гэри больше не были только моими друзьями, теперь они принадлежали нам обоим. Мое теперь было его; я стала мы ; и это слияние наших душ до сих пор казалось волшебным и удивительным; я подозревала, что и всегда будет казаться. Мы с Беном соединились задолго до того, как это подтвердил листок бумаги. Мы уже были солдатами, стоявшими плечом к плечу перед лицом жестокого и бессердечного противника. Я находила утешение в том, что мы оба продолжим отражать удары, что бы ни подкидывала нам жизнь. Вместе мы были сильнее.