Олег Рой - Три цвета любви

— Мия, когда вы узнали о трагедии, какими были ваши первые чувства? У вас не появилась, хотя бы на мгновение, мысль прервать беременность?

Мия?

Действительно, на широком (слишком широком) бледно-кремовом диване, сдвинув колени и выпрямив плечи, сидела Мия. Черный костюм подчеркивал ее хрупкость и скрадывал соблазнительность форм. Никаких алых губ, никаких стрелок над глазами — все очень неброско, почти невинно.

Хороша. И неглупа. Как это ее в телевизор-то занесло? И что за трагедия? У нее — тоже?

— Ни на мгновение, — печально улыбнувшись, Мия еще больше распрямила плечи, даже подбородок чуть приподняла. — Понимаете, я же… — Она вздохнула, словно успокаивая дыхание, чтобы не дать воли подступающим рыданиям. — Мы любили друг друга. И в первый момент я просто… не поверила. А потом… как бы я могла? Ведь это единственное, что мне осталось?

Вместо печального лица Мии весь экран заняла вдруг фотография… Леньки.

Что за?!. И откуда у телеканала такая фотография? Немного размытая, но более чем узнаваемая.

— И вас не останавливала разница в возрасте? — все так же вкрадчиво докапывался ведущий.

На весь экран развернулась еще одна фотография. Еще более мутная, чем первая, явно не рассчитанная на такое увеличение, но и Мия, и Ленька рядом с ней были видны вполне отчетливо. Даже узкая Миина ладошка в здоровенной Ленькиной длани.

Ничего «такого» в снимке не было: ну держит Ленька за руку девушку — подружку своей дочери, подумаешь! Он всегда любил молодежь. Но Леля почувствовала себя так, словно ей со всего маху ударили под дых.

— Любовь не спрашивает паспорта, — строго и печально отвечала Мия.

Держалась она хорошо. Отлично просто держалась. Без вульгарности, без нахрапистости, вся словно бы сосредоточенная на утраченной любви, а гипотетический ребенок — этой самой любви плод. И никакие имущественные претензии тут ни при чем!

Ведущего шоу интересовали, однако, именно они.

— Мия, скажите, вы планируете сделать ДНК-тест? И, если учесть, что… ну если учесть все обстоятельства, вы готовы идти на переговоры с Ульяной и Платоном?

Мия улыбнулась — все так же строго и печально:

— Зачем? Я знаю, чей это ребенок, а что думает остальной мир — какая мне разница? Я даже УЗИ не делала, потому что не хочу заранее знать, мальчик или девочка. А вы говорите — ДНК…

— Но если вы сможете доказать отцовство, ваш ребенок будет одним из наследников господина Геста. Разве не так?

— О чем вы говорите? — еще суровее, еще печальнее спросила Мия. — Разве я хоть намеком, хоть где-то позволила думать, будто для меня имеет значение хоть что-то, кроме того, что у меня была любовь, а теперь…

Три раза «хоть» в одной фразе, автоматически отметила Леля.

Господи, о чем она? Да хоть тридцать три!

Мия? Ленька? Ребенок?!!

Как же так?!

В первое мгновение она не поверила своим глазам и ушам. Во второе, третье и так далее — совсем не поверила. Что это? Как?! Леня, ее Леня, — и вот эта…

Больно. Господи, как больно! Нет, этого не может быть, не может быть больно всему телу сразу! Какая… подлость! В горле стало тесно и горячо, грудь сдавило. Боже, она сейчас просто задохнется! Не-вы-но-си-мо. Дышать! Но как, если воздух вдруг кончился? Кто-то выкачал весь воздух из этого уютного, как будто и не гостиничного, номера. Или из всего мира сразу?

Леля схватила пульт — выключить, выключить немедленно этот ужас!

Узкий черный брусочек выскользнул из мгновенно повлажневших пальцев, она кинулась поднимать, ударилась косточкой мизинца о край низкого столика… и эта боль — пронзительная, абсолютно реальная — прогнала ту, мучительно обжигающую, не дающую вздохнуть.

Какая… подлость…

Какая… глупость! Куда бы деться воздуху? Вот он, дыши, пожалуйста, сколько угодно!

Смешно, хмыкнула Алекс, беря управление на себя.

Какая такая подлость, о чем ты? Подумаешь, Ленька подержался за прелести малолетней шлюшки. Чем это, собственно, отличается от той же рыбалки? Мужчины должны иметь свои игрушки.

Трудно, правда, поверить, чтобы Ленька мог быть настолько небрежен, что не подумал о «последствиях»… но… Он-то, может, и думал, только…

У мужчин — игрушки, у женщин — хитрости. Если ушлая девица захочет — захотела — повязать подходящего мужчину таким вот немудреным традиционным способом, будьте уверены, она добьется своего. Мужик может сколько угодно осторожничать, опасаясь «последствий», девица придумает, как обойти все его предосторожности. Увлечь, напоить, распалить — затуманить мозг страстью… а если у мужика хороший «автопилот» и затуманить не выходит… Можно ведь пустить в ход… гм, использованный презерватив. Тьфу, гадость какая! Леля сморщилась от отвращения и брезгливости.