Олег Рой - Три цвета любви

Не больно и не пусто Леле было — стыдно и неловко. Она чувствовала себя… испачканной. Дим ведь прав насчет Алика оказался…

— Нормальные вериги купить не успел…

Леля вздрогнула так, что едва не прикусила язык.

— Дим? Как? Что ты…

— Вериги, говорю, нормальные купить не успел, вот пока, сойдет, — на пол со звоном высыпалась цепь. — В магазине стройматериалов приобрел. Могу еще хлыст привезти.

— З-зачем? — Цепь Лелю испугала. Точно это была гигантская кобра, готовая на нее наброситься.

— Насколько я тебя знаю, ты сейчас принялась за самобичевание. Ах, как я могла с этим красавчиком связаться! А он… А я…

Леля прижала ко рту ладошку. Даже прикусила сустав указательного пальца.

— Откуда ты… — получилось невнятно, но Дим только усмехнулся.

— Нет, ну была некоторая вероятность, что ты в этого персонажа реально влюбилась — гормоны там, химия, то-се, пятое-десятое. Но ты же умная девочка. Так что рано или поздно все равно бы поняла, что он никто. Пустышка. Не во что там влюбляться.

— Дим, я теперь себя такой дурой чувствую…

— Вот и я о том же. Потому и эти вот «вериги» притащил. Тебе неловко, что ты могла клюнуть на пустышку, ты принялась себя упрекать, казнить, и все такое. Вериги и хлыст — как раз из этой серии. Бить земные поклоны (можешь, кстати, еще коленками на горох встать, весьма проникновенно) и бичевать себя каждый вечер. Ну или каждое утро.

— Ты… ты серьезно?

— Отчасти. Что бичевать себя и цепи носить глупо, это тебе ясно. А мыслями себя бичевать — не глупо?

— Ну…

— И самое главное, — перебил Дим. — Тебе стыдиться-то нечего.

— К-как это? Ульянка позавчера смотрела на меня как на таракана.

— В ресторане-то? Где она этого красавчика супом облила? Молодец, девчонка! Умничка! И не на тебя она «как на таракана» смотрела, а на этого господинчика.

— Откуда ты про ресторан зна…

Договорить она не успела, Дим опять перебил:

— Подумаешь, секрет великий. Ты, кстати, себя идеально повела, так что даже эта дурацкая сценка не должна пробуждать в тебе никаких нехороших чувств. Повторяю, нечего тебе стыдиться.

— Но я же…

— Брось. Если непонятно, давай объясню. Мальчик-раскрасавчик помог тебе вернуться к жизни. И какая разница, пустышка он или кто? Или тебя царапает, что ты ожила? Тебе, случайно, не стыдно за наши прогулки? Когда ты вокруг начала смотреть, радоваться: травинки, листики, цветочки даже, весна, оказывается, как красиво! Ты тогда уже не рыдала, не пялилась себе под ноги тупо: ибо к черту весну, если Леньки рядом нет, — радовалась, что весна. Сама радовалась, независимо от того, есть кто рядом или нет. Не стыдно?

— Что ты! Наоборот.

— И какая разница? У тебя сломалась душа, прогулки и всякое прочее помогли ей ожить. Ой, ну и мальчик! Если бы у тебя сломалась нога и тебе пришлось бы проходить курс массажа (и, представь, о ужас, массажист оказался бы мужчиной, может, даже красивым), тебе тоже было бы стыдно? Тебе и в голову бы не пришло интересоваться его душевными глубинами. Пустышка, не пустышка, лишь бы дело свое сделал. Вот и Алик свое дело сделал. По собственным, конечно, соображениям, ну то есть он думал, что тебя использует, но тебе-то что с того? Массажист тоже с тебя деньги брал бы, вполне резонно.

— Но я же…

— Что — ты же? Страсть с любовью перепутала? Тоже мне печаль. Наоборот, радоваться надо.

— Чему радоваться? Он же… альфонс. Да?

— Ну альфонс, и что теперь? Чем альфонс хуже массажиста? Твои-то чувства были реальны, разве нет? И какая разница, кто их поджег? Тебе стыдно за свою глупость? А если бы ты сломала ногу, тебе было бы стыдно, что ты месяц хромала, а не побежала немедленно стометровку? Глупость, знаешь ли, иногда — великое благо. Ты прожила этот этап, оставь его позади и иди дальше. Весна наступает независимо от того, есть кто-то рядом с нами или нет. Она же весна, она все равно наступает.

— Дим, я не знаю, что мне теперь делать…

— Если хочешь, можешь потаскать вериги. — Он пнул звенящую металлом горку на наборном паркете. — Можешь и регулярным бичеванием заняться. Но это, поверь, скучно и бессмысленно. Что тебе делать? Жить, Лель. Напокупать себе миллион новых нарядов, выучиться играть на флейте, да боже мой, пойти в подмастерье к стеклодуву!

— К стеклодуву? — медленно повторила она. — Ты… помнишь?

Когда-то она мечтала выучиться на… стекольных дел мастера. Слово «стеклодув» ей не нравилось. Стекольных дел мастер — даже звучит по-другому. Волшебно, чудесно, как хрустальные колокольчики звенят. И не вовсе ведь она фифа безрукая, у нее получалось! Но — не судьба. Ленька ей тогда хорошо объяснил: носить стеклянную бижутерию может себе позволить жена Рокфеллера. Ему же до Рокфеллера далеко, а на их уровне приходится играть по общим правилам, никуда не денешься, носи бриллианты и не морщи носик.