Тиджан - В постели с Райаном

– Нет. Я просто задумалась. Но я тебя слышала. Когда слишком много людей хотят от тебя чего-то, нетрудно потерять самого себя.

Мы с Райаном перенесли огромный матрас из гостевой комнаты на цокольный этаж в домашний кинотеатр. И заснули на нем во время просмотра фильма. Когда я проснулась, финальные титры уже закончились и экран погас. Так что я не знала, что именно разбудило меня.

Мне не нужно было в туалет.

В комнате было не холодно, но я села, и простыня соскользнула с меня. Матрас лежал прямо на ковре, так что я сначала скатилась на пол и только потом встала на ноги. Райан все еще спал. Он лежал на боку, лицом ко мне, положив руку под подушку. И я видела, как поднимаются и опускаются в такт дыханию его плечи и грудь.

Я не хотела быть одной из тех дурех, которые недооценивают себя, но я все равно не понимала, почему он влюбился в меня. Честно, совсем не понимала. Я была в полном раздрае, но он говорил, что понимает меня. Он говорил, что и сам одно время испытывал похожие чувства. Но я-то была по уши в дерьме и лишь только начала разгребать его. Глубоко в моей душе было похоронено столько всего, и мне даже казалось, что это привидение Уиллоу разбудило меня. Мне это казалось совершенно разумным объяснением.

У нас с Уиллоу в старом новом доме была общая ванная, и такая же ванная была здесь, на цокольном этаже. Она располагалась между двумя гостевыми комнатами, но пока никто еще ни разу не воспользовался ни одной из них. И когда мы зашли в комнату за матрасом, это был первый раз, когда туда кто-то вошел.

Может быть, именно это разбудило меня. Я подсознательно испытывала настороженность. Возможно, она наконец всплыла на поверхность. Я вышла из кинозала и остановилась в дверях гостевой комнаты.

Я чувствовала ее запах.

Она любила духи с запахом ванили и добавляла их в лосьон под названием «Розовые обещания». Они всегда напоминали мне запах ванильной розы. Я чувствовала этот запах. Солнце еще не встало, так что я понятия не имела, который был час. По моим прикидкам, было около четырех или пяти, может быть, даже меньше. Луна все еще была на небе.

Мне не следовало идти в эту ванную. Я знала, что не следовало, но мои ноги меня не слушались.

Меня тянуло туда.

У меня сжалось сердце.

Я слышала, как она смеялась. Это было похоже на шепот ветерка, но ветра не было, и я знала, что это не шепот. Это была лишь пустая комната и я.

Из-под ванной пробивались лучики света, слегка освещая гостевую комнату.

Смех стих, и вместо него я услышала пение. Это была любимая песня Уиллоу.

Я встряхнула головой. Нет, это была не любимая песня Уиллоу. Это была совсем новая песня, которую я в первый раз услышала накануне утром.

Песня звучала в моей голове, потом наконец стихла.

– Вау!

Я чуть не упала. Это был голос Уиллоу, но звучал он не в моей голове. Он был настоящим. И доносился из ванной.

На дрожащих ногах я шагнула в ванную.

Уиллоу стояла нагнувшись и брила ногу. Ее волосы были небрежно собраны в пучок на затылке. На ней был облегающий топик и джинсовые шорты. А радио на полке играло эту песню.

Я протерла глаза.

Я видела то, чего не было. Это была настоящая галлюцинация. А следующим шагом станет психушка.

Ущипни себя. Тогда ты проснешься.

Но, ущипнув себя, я почувствовала боль. Я не грезила.

Уиллоу пританцовывала на месте, водя бритвой по ноге в такт музыке.

– Уиллоу? – Мой голос прозвучал надтреснуто.

Она подняла голову и широко улыбнулась.

– Тебе потребовалось много времени. Господи! Ты знаешь, сколько раз я брила здесь ноги в надежде, что ты придешь сюда? Слишком много раз, сестренка, слишком много. – Она провела рукой по своей ноге в том месте, где не было пены для бритья. – Потрогай. Совсем гладкая. Мне даже не нужно брить ее.

– Этого не может быть.

Она выпрямилась и положила бритву в раковину.

– Это ты так думаешь. Мне кажется, может.

– Тогда, значит, ты привидение?

Она наклонила голову набок, и ее пучок тоже съехал набок.

– Нет, не думаю. Я не чувствую себя привидением.

– Но я могу видеть тебя. Я могу слышать тебя.

Я могла разговаривать с ней. Я чувствовала ее запах. Если я протяну руку, смогу ли я дотронуться до нее?

Могу ли я обнять ее в последний раз?

Она закончила мыть бритву и убрала ее в шкафчик.

– Ты разговариваешь со мной уже много месяцев, но продолжаешь думать, что я просто голос у тебя в голове.

Так и было. Разве нет?

Я потерла лоб, чувствуя, что моя голова стала тяжелой.