Ellen Fallen - Психея

— Психея — это душа, спрятанная от наших глаз. Нам надо выяснить, чья она. И возможно — освободить. — Больше я уже не могу отвечать ему. Голова становится адски тяжелой, и я готова спать, осыпанная градом его вопросов и доводов.

Я просыпаюсь от собственного громкого стона. Тело противно ломит, каждая мышца тянет настолько сильно, что хочется кричать в голос, призывая на помощь.

Тихий звук голосов из телевизора, кто-то вчера оставил его работать. Я переворачиваюсь на другой бок, совершенно точно уверенная, что причина боли кроется в том, что я не двигалась во сне. Поджимаю под себя ноги и натягиваю шелковую ткань на оголенные бедра. Мне не хватает ума посмотреть на остальные участки тела, когда тихое движение привлекает мое внимание.

— Прелестные сиськи, — знакомый голос звучит с усмешкой, нежели с восхищением.

— Да ладно, ты уже у нас эксперт по женской груди. Можно было сделать вид, что ты ничего не видел. — Стараюсь не подать вида, насколько смущена. Тем более, когда такой бабник, как Джаред, называет их прелестными, это может означать то, что они маловаты, не той формы, к которой он привык, или вообще уродские.

— Отчего я должен молчать? Они действительно классные, красивая грудь, она умещается в руке. — Он с видом великого ценителя искусства поднимает вверх руку, усаживаясь ко мне спиной, прижимая к моей груди макушку. Я бью его по ладони, которая тянется ко мне. — Пухлая, с маленькими розовыми сосками и красивыми ореолами. Сделай ты на сосках пирсинг, я бы с ума сошел от желания сжать их губами. Вот если бы еще была возможность ощутить их тактильно. — Я хватаю его за черные волосы на макушке и дергаю. — Ты жадина.

— А ты последний потаскун. — Мои щеки краснеют, и я запахиваю халат до самого горла.

— Не последний, уж поверь, и все может измениться. Мне верится, что ты могла бы меня исправить, как поломанную игрушку, и сделать только своим. — Я громко фыркаю и отталкиваю его голову от себя.

— Если бы это однажды произошло с нами, поверь, мои прелестные, как ты выразился, сиськи были бы забыты при виде пухлой груди третьего размера, как собственно и я сама. Поэтому мы движемся в правильном направлении.

Я не вижу выражения его лица, он шумно открывает бутылку пива, применив силу своих зубов, отчего я впиваю ногти в диван. Ненавижу, когда он вот так портит зубы.

— Обломщица. — Я вытаскиваю ноги, зажатые в диване подушками, и кривлюсь от резкой боли в виде тысячи иголок. — Могу я уже повернуться?

Я подталкиваю ногу к нему, разминаю негнущиеся пальцы, парень тут же хватается за мою икру и начинает разминать.

— Тебе надо нормально питаться, и тогда судороги перестанут так часто навещать твое тело. А еще заняться горячим сексом, ты даже не представляешь, какой волшебной силой он обладает. — Я пинаю его, он начинает смеяться. — Хорошо, я помню, что ты не задерживаешься на партнерах. А надо бы. Я мог бы стать идеальным.

Откидываюсь с наслаждением на подушку, подталкиваю еще несколько для удобства и закрываю глаза. Боже, клянусь, если бы он не был моим лучшим другом, я отдала бы ему душу после подобных массажей. Его руки всегда творят чудеса, поднимают меня высоко к небу, я практически прикасаюсь к вратам рая, но как только вспоминаю о его поведении с женщинами, резко возвращаюсь на землю. Кровь восстанавливает кровоток, и я удовлетворено выдыхаю, парень все еще гладит мою гладкую кожу, нежно сжимает и разжимает каждый пальчик. Я автоматически погружаю пальцы в густую шевелюру, сминая волосы на его голове, едва не мурлыкая, как домашняя кошка. Он пододвигается ко мне, закидывает мою ногу к себе на плечо и прижимается щекой. Наслаждаясь тишиной, без визгливых звуков насекомых и животных, в комнате, наполненной только нами, я чувствую себя довольной этой жизнью.

Лишь спустя некоторое время до меня доходит, что сейчас мы пусть немного, но отступили от принципов, я похожа на одну из его подружек, висящей на нем пиявкой. Пусть мне хорошо находиться рядом с ним, но это просто еще один показатель того, что я соскучилась по нему. Ничего более. Он не делает рваных движений, чтобы не обидеть меня, да и ему попросту удобно лежать на моей ноге.

Резко отодвигаюсь от него, от этого движения его голова дергается в сторону, затем вниз, как будто он уснул.

— Я уж думал, ты никогда не слезешь с меня, — дерзко произносит Джаред и поворачивает ко мне лицо, больше напоминающее растекшееся сливочное масло по тосту.