Владимир Гурвич: Капиталист

Пока Туров принимал душ, Мария Владиславна успела приготовить ужин. И когда он снова зашел на кухню, в нос ударил самый аппетитный запах из всех, какой только мог быть.

Следующие двадцать минут были посвящены исключительно еде. Туров ни о чем не думал, а просто наслаждался вкусной пищей. Как замечательно, что можно сбросить с себя на время бремя забот и просто по наслаждаться самыми обыденными вещами.

Туров встал и положил пустую тарелку в раковину.

– Спасибо, мама, это было необыкновенно вкусно, – поцеловал он ее в щеку. – Ты превзошла саму себя.

– Ничего я не превзошла, – возразила Мария Владиславна. – Все было сделано на скорую руку. Просто ты довел себя до ужасного состояния. Если так будет продолжаться, ты долго не протянешь. Вспомни, что в детстве ты болел малокровием. Для тебя хорошее питание – залог здоровья и выживания. А что делаешь ты? И ради его?

– Ты права, мамочка, отныне я буду стараться лучше питаться.

– Не будешь.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что не слепая, все вижу.

– Что именно?

– Что тебе сейчас не до всего. Ты занят только своим делом.

– Разве это плохо?

– Все зависит от дела. Еще не поздно вернуться к Проклову. Он тебя ждет.

– Откуда ты знаешь?

Мария Владиславна ответила не сразу.

– Ко мне несколько дней назад заходила Юлия.

– Юлия? – изумился Туров. – Зачем?

– Сама гадаю.

– А как она объяснила?

– Сказала, что просто захотела меня увидеть. А что в том такого, мы всегда симпатизировали друг другу.

– И что Юлия?

– Мне показалось она какая-то грустная. Со мной разговаривает, а думает о своем.

– Спрашивала обо мне?

– Как ни странно, нет. Только сказала, что Проклов тебя ждет. И все.

– О чем же вы тогда разговаривали?

– Ты полагаешь, что ты единственная тема на земле, – не скрывая иронии, проговорила Мария Владиславна.

– Где-то так. Так о чем же?

– В основном о музыке.

– О музыке? – удивился Туров.

– А что в этом такого. Или ты забыл, что я закончила консерваторию.

– Но Юлия закончила физическо-математический факультет.

– Нормальному человеку это не мешает любить музыку. Она была на концерте известного пианиста. И ей захотелось поделиться своими впечатлениями. Мы даже немного поиграли. У нее неплохая техника. Тебе бы тоже не мешало периодически садиться за инструмент.

– Если честно, сейчас что-то не тянет. Как-нибудь потом.

– Все у тебя потом, – пробурчала Мария Владиславна. – Музыка потом, женитьба потом, дети потом. А что сейчас?

– Бизнес, мама, бизнес. И ничего другого.

– Я все думаю и никак не могу понять, зачем тебе это нужно? Деньги? Давай продадим дачу. Я специально интересовалась, в связи со строительством коттеджного поселка цена резко подскочила. Мы можем выручить за нее очень неплохую сумму.

– Ты согласна продать дачу? – изумился Туров.

– Если это тебе поможет. Правда, я не могу понять, зачем тебе деньги. Ты даже не тратишь их на еду. И вообще ни на что. Пообносился, хотя бы новый костюм купил. Отец в твои годы был большим модником.

– Я думал, он ходил в форме.

– Это на службе, а ко мне на свидание часто приходил в гражданском. Ему удивительно шли костюмы.

– Уговорила, мама, как только у меня появятся первые заработанные деньги, тут же куплю костюм. И даже два костюма. А вот дачу продавать не будем. Мне она не меньше дорога, чем тебе.

– Но что же тебе тогда надо, Олег?

Туров слегка вздохнул.

– Когда я занимался наукой, никто не задавал мне такой вопрос, все, и в первую очередь ты, это понимали. Я хотел тогда понять, как устроен мир.

– Я всегда полагала, что это полезное и нужное занятие. Правда, хотелось, чтобы за него платили бы чуть больше.

– Так вот, мама, я сейчас занимаюсь тем же самым, изучаю, как устроен мир. Только несколько с другой точки зрения. Захотелось узнать его и с этой стороны. Я вдруг почувствовал, что у меня есть шанс. Это было сродни научному озарению. Ты меня поняла?

Мария Владиславна неуверенно покачала головой.

– Не знаю, наверное, я излишне старомодна, чтобы до конца понимать такие вещи. Кстати, твой отец ни раз мне говорил, что я плохо воспринимаю последние веяния.

Туров встал, подошел к матери, поцеловал ей в затылок.

– Не беспокойся, мама, все будет хорошо. И оставайся такой, какой есть. Нет ничего бессмысленней, чем ломать себя, как палку.

Туров лежал на кровати в своей комнате и смотрел в потолок. Он думал об Юлии. Какая она все же странная, никогда нельзя просчитать ее поступки. Надо бы встретиться в ближайшее время с ней. Только вот найти бы время.