Винцесь Мудров - Албанское танго

В гостиничном номере Микола сразу же разделся и стал под душ. Теплый дождик щекотал спину, касался подмышек. Длинные струи катились по телу, смывая пыль болгарских, македонских и албанских дорог. Последний раз он мылся под душем два дня назад, в придорожном румынском мотеле, а потому даже застонал от наслаждения.

Через четверть часа, накрутив, как тот султан, на голову махровое полотенце, он упал на кровать и закрыл глаза. И сразу же, словно на экране черно-белого телевизора, в глазах побежала серая лента шоссе, тусклой ртутью сверкнула река на дне темного ущелья и руки, схватив в охапку одеяло, крутанули руль.

– Уф-ф! – вырвалось из груди и он, счастливо улыбаясь, перевернулся на бок.

Ужасы, о которых рассказывал Сёмка, не сбылись. Да, ребятня гналась за машиной, но он откупался дешевыми конфетами, бросая горстями через боковое окно. А вот дороги действительно были страшные: разбитые, узкие, извилистые, с кучами мусора в придорожных канавах. Самым тяжелым был отрезок пути от Эльбасана до Тираны. Пришлось взбираться на перевал высотой никак не менее тысячи метров. А на подъезде к албанской столице машину занесло и он чуть было не угодил в бездонную пропасть. Вот и сейчас, сомкнув веки, вспомнил ту пропасть с бурлящей рекой на темном дне и ощутил холодок в коленях. В тот же миг перед глазами всплыло бескрайнее розовое зеркало воды, на другом берегу которого мелькнули домики Охрида, и теплая волна беспробудного сна приняла измученное дорогой тело.

Проснулся он вечером и долго лежал, закинув руки за голову, пока не стал ворочаться в поисках сигарет. Сигареты лежали на столике и пришлось, громко кряхтя, скатываться с кровати.

За окном шумела фонтанами, гудела редкими автобусами и мельтешила мотороллерами албанская столица. Отсюда, с десятого этажа, дома и деревья казались сказочной декорацией. Слева стояло здание, похожее на Кремлевский дворец съездов, тут же подпирал небо минарет с часовой башней – такие башни доводилось видеть в Италии; посередине раскинулась площадь с фонтаном и монументом всаднику (надо будет расспросить – кому поставлен), а по правую руку, отбрасывая длиннющую тень, высилось полукруглое здание с квадратными колоннами, на фронтоне которого красовалось короткое слово «Bank». С виду Тирана не тянула даже на областной центр. Только широкая магистраль, что навылет пронзала площадь, выглядела по-столичному монументально.

От сигареты слегка закружилась голова и Микола почувствовал голод. Самая пора спуститься вниз и поесть в гостиничном ресторане, но рестораны простым белорусам не по карману. Обычно, приехав в иностранный город, он питался в уличных кафе. Блюда там недорогие, а потому и более вкусные. Микола одел чистую рубашку и еще раз взглянул в окно, прикидывая – в какую сторону лучше пойти.

Кафе, в которое зашел, было небольшим. Здесь царил полумрак, откуда-то сверху звучала чужая для уха восточная музыка, а из кухни шел неприятный запах овечьего жира. В Болгарии, куда пару раз ездил, в уличных кабачках тоже пахло этой гадостью.

Посетителей было немного. Два старика в белых войлочных фесках пили из малюсеньких чашечек кофе, да еще двое мужчин его возраста сидели в разных концах кафе и неторопливо ели из плоских тарелок.

Чернявый кельнер, а может это был сам хозяин кафе, поздоровался с ним по-албански и Микола молча кивнул в ответ. Потом ткнул пальцем в открытый рот, показал на тарелку, в которой сосед-албанец лениво болтал вилкой – еда, судя по всему, была горячей, – и кельнер, поняв что перед ним иностранец, с добродушной улыбкой спросил:

– Джувеч?

Так, видимо, называлось блюдо. Микола снова кивнул и краем глаза заметил, что посетители кафе разом посмотрели в его сторону. Холодок беспокойства, родившийся в горле, прополз вниз, сосредоточился под грудью. И сразу же вспомнился совет Сёмки Гормозина: приедешь в Тирану, по улицам не болтайся… и обедай в гостиничном ресторане.

Иностранец вобрал голову в плечи, вперил взгляд в солонку, а когда поднял глаза и осмотрелся, то с замиранием сердца заметил, что албанцы по-прежнему не отрывают от него взгляда.

Кельнер принес заказанное блюдо. Поставил на стол тарелку, затем принес пол-лимона на блюдце, стакан и кувшин с каким-то напитком.

– Англи? Итали? Франц? – скороговоркой спросил кельнер, смахивая полотенцем крошки с края стола.

– Беларусь! – ответил Микола, а увидев непонимание на лице собеседника, добавил: – Гомель, – хотя и понимал, что албанцы вряд ли знают этот город. Но, на удивление, кельнер вдруг всполошился и с волнением в голосе переспросил: