Максим Никонов - Лекало жизни

– Нет, ничего нового. Что у тебя?

– Тоже ничего нового.

Их прервали. В дверь, не постучавшись, ворвался Даниэл – начальник центра данных компании и еврей по совместительству. Поговаривали, что он сделал пересадку волос на свою абсолютно лысую голову специально для того, чтобы хоть как-то крепить положенный ему по рождению отличительный знак – кипу. Влад обернулся – за стеклянной стеной стоял брезгливо скрививший губы Роберт Грант. Влад вышел, Роберт зашел, сердито хлопнув дверью.

Роберт Грант кичился своим родством с генералом Грантом, героем гражданской войны между Севером и Югом. Честно говоря, Влад не знал, за кого генерал Грант воевал – за федералов или конфедератов. Судя по его надменному потомку – за рабовладельцев.

Пройдя половину зала, Влад обернулся – Роберт стоял, склонившись над сидевшим Сэмом и указывая рукой куда-то в сторону окна. Он мог так стоять, кричать и размахивать руками сколько угодно – Сэма было невозможно уволить. Мало кто знал, что Сэму принадлежит половина активов. И совсем уж никто не знал и не спрашивал, откуда у русского эмигранта взялись живые деньги на покупку половины быстро развивающейся американской компании с офисом в центре Нью-Йорка и на особняк средних размеров в черте города. Влад знал. Этот источник денег вносил некоторые опасения в душу Влада. Не потому ли Сэм сегодня так задумался, что не обратил внимания на явные промахи в отчете? И более того – равнодушно отнесся к ним.

– Влад, не притворяйся! – Влад не отрывал взгляда от высокой, даже чересчур высокой фигуры в дверном проеме и старался не шелохнуться. – Не заставляй меня проталкиваться между столами.

Женщина улыбалась. Хотя по глазам этого сказать было нельзя – их скрывали большие фиолетовые очки.

– От тебя спрячешься… – буркнул Влад, вылезая из своего кресла, и, лавируя между столами, приблизился к женщине. На самом деле он был рад видеть ее и отчаянно скрывал сей прискорбный факт. Влад был рад ее веселому голосу и улыбке и хотел бы увидеть, как улыбаются ее глаза, но не мог. Женщина не умела улыбаться глазами – она была слепая.

– Ты же знаешь, что я услышу твое дыхание за тридцать метров. С днем рождения, дорогой!

Женщине пришлось пригнуться, чтобы чмокнуть Влада в щеку. Она была очень высокой и спортивного телосложения. Если бы не слепота, она стала бы баскетболисткой. Вполне возможно, что самой красивой и потрясной спортсменкой в мире. Невысокий плотный Влад доставал ей только до плеча.

– Спасибо, Прима!

Женщину звали Праймвера. В переводе с греческого это означало не «прайм», то есть «первая», и не «вера», а «начало весны». Женщину называли и Прайма, и Вера, но никогда – полностью. Влад звал ее по-русски – Прима. Женщина, носившая древнее греческое имя, была македонкой. Высокой, сильной, спортивной македонкой с веселой верой в голосе, крепкой волей в руках и слепыми глазами за большими фиолетовыми очками.

– Ты сегодня выглядишь очаровательно! – Влад немного кривил душой. Женщина выглядела сногсшибательно.

– Правда? Ты лжешь, как всегда.

Это было и правдой, и неправдой. Влад сказал комплимент, а разве бывают лживые комплименты?

– Нет, сегодня я не лгу. – Он галантно взял ее руку и поднес к губам. К своим. – Твои руки пахнут мылом из нашего туалета.

Женщина улыбнулась:

– Так и есть!

– Значит, в данный момент они достаточно стерильные, чтобы поцеловать их.

Женщина рассмеялась своим озорным смехом. Влад в ответ выполнил обещание и прижал ее руку к губам. Прима напряглась и повернула голову, прислушиваясь. Влад тоже посмотрел в ту сторону. Мимо их офиса прошел Роберт Грант. Усмешка кривила его губы. Влад уже в третий раз за день встретил его и был не очень воодушевлен этим совпадением. Влад любил Приму и не любил педерастов. В обоих смыслах этого слова.

Подчиняясь сигналу, отправленному по электронной почте, сотрудники компании собрались в большом конференц-зале в течение минуты. Жаклин вытащила Влада, с головой погрузившегося в дебри своего отчета и поэтому отбрыкивающегося всеми силами, из-за стола и потащила на сборище.

Влад сторонился шумных обществ. Не знающий его человек сказал бы, что он нелюдим. Это было не так. Просто Влад тяжело сходился с людьми, потому что привязывался к ним, и еще тяжелее расходился. Такое случалось, и муки сомнений терзали Влада и делали жизнь неуравновешенной и нервной.