Алла Полянская - Против ветра, мимо облаков

— Мисина была опознана как женщина, проникшая в больницу и сфотографировавшая Викторию Станишевскую в день, когда хирург снял с ее лица повязки и швы. — Реутов понимал, что этого мало. — Вряд ли она собиралась предложить этот материал газете, редакционная политика «Субботы» исключает подобные вещи. Но она сразу разместила фото в Интернете, на новостном ресурсе, который пользуется славой скандального разоблачителя. Именно на этом ресурсе она разместила и новость о том, что Виктория задержана в связи с убийством Зайковского. И вот еще что: на этом ресурсе очень часто появлялись материалы о Ладыжникове, причем материалы неприятные: о сети борделей, о наркоте, об убийствах. Особенно делалось ударение на то, что у него в городе все в кулаке, и полиция, и мэрия. Конечно, Ладыжников пользуется влиянием, но по факту на него ничего нет, а на сайте размещались заведомая ложь или недоказуемые факты. В общем, странно это.

— Ясно. — Бережной вздохнул. — Ну а больше у нас до сих пор ничего нет, и если компьютерщики ничего не вытянут из компьютера и телефона Мисиной…

— Я проверил звонки Зайковского и Мисиной. — Виктор откашлялся, ему нестерпимо хотелось пива. — Я думаю, кроме телефонов, найденных в квартирах убитых, у них наверняка было еще по аппарату для связи, которые им выдал наш убийца и которые они должны были использовать только для связи с ним, а потом он забрал телефоны с собой.

— Думаю, ты прав. — Олешко достал из рюкзака кипу бумаг. — Вот тут распечатки звонков Мисиной, Зайковского и Балицкой. Пришлось покопаться на сервере провайдера, но это достоверная информация. Кроме своего основного телефона, все трое использовали дополнительные номера, и все они вели разговоры только с одним номером. И вот этот номер зашифрован, его местоположение мне отследить не удалось.

— То есть они во время следствия по делу об убийстве Дарины Станишевской связывались?

— Постоянно. — Павел пододвинул полицейским распечатки. — И с этого зашифрованного номера так же поступали звонки к прокурору Скользневой, как четыре года назад, так и накануне ее смерти. А вот звонок с одного из этих телефонов Виктории, во время следствия, за день до ее ареста. И вот список людей, которым поступали звонки с этого телефона.

— И невозможно узнать, кому он принадлежит?

— Нет. — Павел вздохнул. — Я пытаюсь, но пока безуспешно. Тем не менее, всех участников дела объединяет этот таинственный номер. И вот еще интересная вещь. С номера, принадлежащего предположительно Зайковскому, на телефон Виктории было отправлено сообщение — фотографии. Я достал их с сервера, вот они.

Павел выложил на стол несколько вполне четких снимков, на которых полицейские узнали Алену Дмитриеву с младенцем на руках, еще на одной был Назаров на каком-то мероприятии.

— Конечно, она не протестовала. — Павел вздохнул. — Ей не дали выбора. Вернее, она выбрала не себя. Бросили эти фотографии, словно сказали: будешь трепыхаться — мы достанем всех, кто тебе дорог. Ведь если Назаров снят на каком-то мероприятии, то Алена Дмитриева сфотографирована у своего кафе, а на руках у нее — младший сын, тогда ему было меньше года, как видите. Конечно, Вика выбрала не себя.

Воцарилось молчание. Реутов думал о том, что он, возможно, поступил бы точно так же, если бы Соне и Катюшке что-то угрожало. Виктор смотрел на фотографию Назарова и думал о том, знает ли сам Назаров, какой он счастливчик, ведь его женщина ради любви к нему принесла в жертву собственную жизнь.

А Бережной думал о том, что убийцу нужно взять живым — чтобы посадить его в самую мерзкую камеру, навсегда. За то, что он сделал с ясноглазой улыбчивой Викой Станишевской, которая больше не улыбается, и неизвестно, сможет ли.

— Это означает, что работала некая преступная группа, которой руководило неизвестное лицо. — Бережной поднял взгляд на присутствующих. — И все члены этой группировки мертвы.

— Кроме одного. — Павел значительно поднял указательный палец. — На свободе тот, кто все это организовал, и мы не знаем даже, ради чего. Чем ему мешала Виктория Станишевская?

— Думаю, тут дело не в Виктории. — Реутов задумчиво взъерошил волосы. — Вернее, не только в Виктории. Тут дело в Станишевских. Смотрите, какая картина: Дарина убита, Виктория в тюрьме, Никита подсел на наркотики и по итогу спятил. И кроме того, он крепко втянут в убийство Балицкой — правда, убийца не думал, что Никита все расскажет, и он бы не рассказал, будь в своем уме, но дело в том, что этого никто не мог предвидеть. И теперь, хочешь не хочешь, но все грязное бельишко Станишевских будут трепать в прессе так, как никогда не трепали, шила-то в мешке не утаишь по-любому. Это как раз то, чего они больше всего боятся.