Наталья Солнцева - Кольцо Гекаты

Тетя Лавиния была намного старше мамы и умерла когда я перешел в шестой класс. До этого я никогда не видел покойников и очень боялся. Но тетя Лавиния в гробу произвела на меня совсем иное впечатление, чем я ожидал. Она лежала такая бледная, неподвижная и спокойная, какая-то помолодевшая, с разгладившимися морщинами, и напоминала Офелию. Я сказал об этом отцу, но он только нахмурил брови и подозрительно уставился на меня.

– Софьюшка, – обратился он к заплаканной матери, – мальчик перенервничал. Дай ему успокоительного!

После похорон в нашей семье произошло знаменательное событие. Папе предложили заведовать кафедрой медицинского института в Ленинграде, и мы начали собираться, укладывать вещи. Квартиру на Алексея Толстого решили не продавать. Кто его знает, как там пойдут дела в северной столице? Так хоть будет куда вернуться.

В Ленинграде папу встретили с уважением, предложили служебную жилплощадь. Родители обрадовались. Квартирка была маленькая, всего из двух комнат, но со всеми удобствами и отдельной кухней. Обитал в ней, в основном, я. Папа пропадал на кафедре, мама в издательстве, куда она устроилась, а я был предоставлен сам себе. Лето кончалось, и мне предстояло идти в восьмой класс новой школы. Как меня встретят незнакомые ребята и учителя? Я думал об этом, гуляя по старому заросшему скверу. В листве уже появилось первое осеннее золото, розовели плоды шиповника.

Первое сентября выдалось солнечным и прозрачным. Теплый ветерок трепал банты первоклассниц, пионерские галстуки и тяжелое школьное знамя из алого шелка, с желтой бахромой по краям. В тот суматошный и немного тревожный день я и увидел Ее. Не то чтобы я мечтал об этом или стремился к этому – я просто знал, что Принц должен встретить свою Принцессу, и по-другому быть не может.

С того мгновения, как я понял, что эта девушка – избранница моего сердца, я не сводил с нее глаз. Ее светлые волосы спускались до талии, а глаза сияли, как два синих сапфира. Она училась в восьмом «в», как и я. Сама судьба распорядилась, чтобы мы оказались рядом.

Мой первый день в новой школе был похож на волшебный сон. Вернувшись домой, я чуть не плакал из-за того, что не смогу видеть Ее, любоваться ее стройной фигурой, нежной улыбкой. Правда, несмотря на все старания, моя Принцесса ни разу не обратила свой взгляд в мою сторону. Это оттого, что она еще не знает меня, не догадывается о моей любви к ней, решил я и принялся строить планы, каким образом мне лучше всего привлечь ее внимание. Слезы душили меня, я не мог заснуть, постель казалась горячей, как огонь. Я встал и распахнул окно. Из синей темноты на меня хлынула прохлада осенней ночи, полная тревожных звуков. Я схватил ручку, тетрадный листок и прямо на подоконнике, залитом луной, написал восторженное любовное стихотворение. Слова лились из моего сердца без всякого труда, рифмы складывались сами… О, какая то была дивная, чудная ночь! Воспоминания о ней до сих пор согревают мою душу!

Едва дождавшись утра, я побежал в школу. Дворники шаркали метлами по усыпанному листвой асфальту. В холодном утреннем воздухе стоял запах бензина и мокрой пыли.

– Ты чего так рано? – недовольно заворчала уборщица, впуская меня в темный и гулкий школьный вестибюль.

– Соскучился! – важно ответил я, вытирая ноги о постеленную у дверей мокрую тряпку.

– Ну, давай… – неопределенно пробормотала она, глядя, как я поднимаюсь по лестнице на второй этаж. – Гляди, не озоруй только! У нас директор страсть какой строгий.

То ожидание, когда придет Она, до сих пор самое сладостное воспоминание моей жизни. Я мысленно представлял, как увижу Ее, подойду и с легким поклоном вручу мое любовное признание…

– Ты чего не спишь?

Артем вздрогнул и поднял голову. На пороге кухни стояла сонная Динара, удивленно глядя на него.

– Да вот, мемуары читаю.

– Мемуары?… – Спросонья она ничего не могла понять. – Знаешь, который час?

– Догадываюсь.

Артем потянулся, взглянул на часы – третий час ночи. Динара села рядом, сложила на коленях руки, вздохнула.

– Дети плохо спят, ворочаются, стонут…

– Температура есть?

– Вроде есть, небольшая.

– Ничего, – он обнял ее за плечи, – маленькие дети иногда болеют. Это пройдет.

– Что это?

Листы, исписанные красивым, аккуратным почерком, показались ей знакомыми.

– Старая история.

Артему не хотелось тревожить жену, говорить о том, что призраки прошлого вновь появились в их жизни.