Ирина Грин - Стать смыслом его жизни

— Вы правильно сделали, что обратились к Богу, ибо все мы в руках Его. Я сам родился в верующей семье, был крещен, но жил светской жизнью. И в то же время постоянно ощущал потребность в вере. Отслужил, поступил в институт, но все время искал истину. А потом… Нет, не нашел, скорее почувствовал. И тогда понял: это именно то, к чему я шел всю жизнь. Хотя не всем удается прийти к Богу. Даже здесь, в монастыре, замечаю — приходят люди, а веры в сердце нет. Или есть, но недостаточно.

Многие возвращаются к мирской жизни. Есть такие, что по многу лет живут послушниками, так и не решаясь принять постриг.

Вот Иван — он здесь уже шестой год, и все в послушниках, все еще держит его мирская жизнь, не отпускает. А вы-то сами? Крепка ли ваша вера?

Олег замялся.

— Знаете, в семье у меня в Бога не верили. Я не придерживаюсь церковных обрядов.

Он вспомнил любившего приложиться к бутылке отца и вечно ругающую супруга мать.

— А мальчик, сын ваш, он крещеный?

— Нет, как-то не успели мы, — Олег пожал плечами.

— Если хотите, я могу окрестить его здесь, в монастырской церкви.

— Да как вам сказать… — Олег замолчал, подбирая слова, чтобы не обидеть игумена.

— Да так и скажите.

— Я считаю, что он должен сам решить, сделать сознательный выбор.

— Понимаю, — отец Алексий улыбнулся. — «Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу».

— Да, — Олег был удивлен тому, что игумен знает стихотворение Левитанского.

— Удивлены? Я слышал эти доводы много раз. А лично вас что беспокоит? Какие отрицательные качества ребенок может обрести после Таинства? Смущают заповеди? Не прелюбодействуй? Не пожелай чужого?

Олегу нечего было возразить, но он продолжал стоять на своем.

— Я не готов сейчас к этому разговору.

— Конечно, вас никто не торопит. До семи лет ангел-хранитель будет с мальчиком независимо от того, крещен он или нет. Разве не чудо, что Роман выжил в аварии?

— И что нам теперь делать?

— Идите, отдыхайте. Финансовые вопросы решите завтра, с нашим экономом.

— А потом?

— Вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите. Но все проживающие в монастыре должны подчиняться внутреннему распорядку. Утром и вечером — служба. Община наша небольшая — десять человек, постоянно приезжают гости, паломники. Все помогают. У нас большой сад, огород — за всем уход нужен. Стройка идет потихоньку. Тут Иван главный. Он мечтает построить колокольню, видите — может, мечта и сбудется. Пойдемте, отведу вас к сыну, в трапезную.

Трапезная оказалась небольшой комнаткой, такой же светлой и ухоженной, как келья, только на стенах висели разноцветные картины на библейские сюжеты.

За столом сидел Ромка и уписывал румяные пирожки, Олег почувствовал, как радость наполняет душу.

— Сынок! Вкусные пирожки? — спросил он.

Ромка ничего не сказал, но Олег и без того был счастлив безмерно.

А потом пошли монастырские будни. Олег внимательно изучил проект. Они с Иваном съездили в город, и на деньги, переведенные Олегом на счет монастыря, закупили все необходимое для начала работ, заключили договор со строительным управлением на обеспечение техникой. Строить решили на месте старой, полностью разрушенной колокольни, от которой осталось только вырубленное в скале основание.

После утренней службы был совершен Крестный ход с иконой Божией Матери и освящение места будущей колокольни.

С помощью паломников друзья быстро разобрали остатки кирпича, камня, изготовили опалубку и залили фундамент.

Олег, давно не работавший физически, чувствовал себя окрыленным. Он втянулся в монастырский режим. Просыпаясь на рассвете, с нетерпением ждал колокольного звона, созывающего братию на утреннюю службу, с наслаждением ел наваристый суп и дымящийся постный плов, монастырские соленья, пил травяной чай с воздушными блинчиками, а после вечерней службы засыпал как убитый до утра. Ему казалось, что его душу вынули, выстирали с самым эффективным стиральным порошком и вложили обратно. Над Ромкой взял шефство инок Василий — здоровенный детина с вечно улыбающимся лицом. В результате постоянная Ромкина бледность сменилась румянцем во всю щеку.

По воскресеньям, когда стройка замирала, Олег с Ромкой отправлялись путешествовать. Огромному «Лендроверу» ничего не стоило забраться на самую верхушку горы или спуститься к ласковому морю. Однажды они поехали в Коктебель. Там, в маленькой ювелирной лавочке, Олег купил Кате необычный подарок: золотой перстень-печатку с восьмиугольным красным сердоликом. По ободку кольца вилась надпись на неизвестном языке. Разговорчивый продавец объяснил, что этот перстень — точная копия подаренного Пушкину Елизаветой Воронцовой. Именно о нем поэт писал: «Храни меня, мой талисман…»