Ирина Грин - Стать смыслом его жизни

— А что про монастырь? Монастырь как монастырь. С монахами.

Олег тяжело вздохнул. Эта пигалица не отстанет, пока не вывернет душу наизнанку, да так, чтобы не осталось ни одного укромного уголочка. Все эти в общем-то спокойные беседы вымотали его, и он устал, как давно не уставал.

Кристина недоумевала: почему Олег не берет ее с собой? Справится ли он? Не станет ли Ромке хуже, если вырвать его из привычной обстановки? Увидев, что призывы к здравому смыслу остаются без результата, она заручилась поддержкой Аиды Степановны. В мирной обстановке женщины не очень ладили между собой, но сейчас объединили усилия и медленно, но уверенно пытались давить на Васильченко, как двухходовой гидравлический пресс — усилием в несколько сотен тонн. Но не на того напали — почти двадцать лет предпринимательской деятельности сделали Олега устойчивым к любым видам прессинга.

Он замолчал, посмотрел на Веру и мысленно добавил: «Почти к любым».

У него имелись свои, довольно веские причины. Монастырь был мужским, и Олег, далекий от дел, касавшихся Божьего промысла, не представлял, куда там можно пристроить на ночь привыкшую к комфорту женщину.

И вот ранним утром Олег загрузил «Лендровер» всем необходимым, усадил Ромку на заднее сиденье в специальное кресло и, сопровождаемый тоскливыми взглядами обеих женщин, отправился в путь.

Машина бежала резво, погода благоприятствовала путешественникам. Олег постоянно бросал взгляд на сына. Мальчик был серьезным, нахмуренным, но отец чувствовал — поездка ему нравится, он выглядел как обычный ребенок, немного бледный, но абсолютно нормальный.

Проехав первую сотню километров, Олег махнул на правила дорожного движения, пересадил Ромку вперед, но теперь старался ехать осторожно, напрасно не рисковал. В особенно живописных местах устраивали привал.

К монастырю, расположенному среди скал, поросших высокими соснами, они подъехали поздним вечером. Внизу, в долине, цвело лето, а здесь, в горах, дул холодный, пронизывающий ветер. Оставив машину со спящим Ромкой у ворот, Олег прошел на огороженную забором из дикого камня территорию. К нему подбежал пес, внимательно обнюхал, махнул хвостом: «Свой, проходи». По мягкой, пружинящей под ногами траве Олег подошел к двухэтажному дому, вплотную примыкающему к отшлифованной ветрами скале. Все окна были темны. Пройдя немного дальше, он увидел небольшую церковь. Рядом расположилась звонница — пять колоколов со свисающими до земли веревками.

Переступая порог храма, Олег почувствовал непонятное волнение. В церкви шла служба, мужской голос нараспев читал молитву. Олега никто не заметил. Стараясь не мешать, он прошел в левый придел и остановился возле иконы Божией Матери. Хотя в детстве его окрестили и он даже носил крестик, молиться он не умел, молитв не знал. Однако сейчас, в маленькой монастырской церкви, стоя у освещенной огоньком лампады иконы, почувствовал ее силу. Олегу казалось, что он растворился в запахе ладана, неярком свете, в звуках голоса, читающего молитву. Внезапно стало тихо — служба окончилась. К Олегу подошел радостный Иван.

— Олег! Я весь день ждал, думал, сегодня уже не приедешь.

— Да я особенно не спешил — с Ромкой ехал.

— А где он?

— В машине спит.

— Пойдем его заберем, уложим в келье и сходим к настоятелю.

При слове «келья» Олегу представилось мрачное помещение с крошечным окошком и закопченным сводчатым потолком. Однако комнатка, в которую проводил их Иван, оказалась светлой и уютной. При виде покрытой одеялом кровати организм взмолился об отдыхе, но надо было идти.

Скрепя сердце Олег направился за другом. Выйдя в коридор, он с удивлением заметил, что Роман, уложенный в кровать и заботливо укрытый одеялом, идет следом.

Олег ничего не сказал, только взял сына за руку и пошел немного медленнее, приспосабливаясь к его шагам.

Игумен Алексий, настоятель монастыря, оказался совсем молодым мужчиной — моложе Олега.

— Отведи отрока в трапезную, пусть поест, пока мы с отцом его поговорим, — распорядился Алексий.

Олег побоялся, что Ромка не пойдет с незнакомым человеком, но мальчик смело шагнул к Ивану и взял его за руку.

— Проголодался? — спросил Ванька у ребенка.

Тот кивнул. Это простое движение удивило и обрадовало Олега — обычно Ромка при разговоре в глаза не смотрел, на вопросы не реагировал.

Олег рассказал отцу Алексию о себе, о Ромке и Алисе. Тот слушал молча, изредка качая головой.