Ирина Грин - Стать смыслом его жизни

Дверь открылась, в комнату заглянула улыбающаяся медсестричка.

— К вам посетители!

Сердце радостно екнуло: «Олег! Наконец-то!». Но вместо долгожданного Олега в палату ввалился Дмитрий Донской с букетом и прямо-таки дед-морозовским мешком.

— Катюша! Здравствуй!

Катя не смогла удержаться от разочарованного вздоха. Чего, спрашивается, приперся?

Донской не был бы хорошим бизнесменом, если бы не заметил ее настроения.

— Ты прости меня, старика, Катюша, — сказал он.

Голос его был полон такой муки, что Катя внезапно почувствовала жалость к шефу.

— Что вы, Дмитрий Александрович, за что же мне на вас злиться? — поспешно сказала она. — За то, что не подвезли меня домой? Так это…

— Ну нет, за это я извиняться не намерен! — это был уже прежний Донской. — За это пусть Васильченко извиняется! Это была его инициатива — ждать тебя под магазином.

— Олег? — растерянно переспросила Катя. — Как Олег?

— Девочка моя, тебе разве не сказали, — растерянно проговорил Донской, отступая от кровати и опуская на пол мешок с подарками.

— Что не сказали? Где Олег? — тихо спросила Катя.

— Он ждал тебя. Увидел пожар — побежал спасать, — скороговоркой произнес Донской, видя, как на глазах бледнеет Катино лицо, и быстро добавил: — Да жив он, жив! — после чего распахнул дверь и громогласно скомандовал: — Срочно врача!

Не услышать такого призыва было просто невозможно — врач появился мгновенно, за ним вбежала медсестра, которой Донской всучил букет.

— Что случилось? — врач пощупал у Кати пульс.

— Где Олег? — спросила она.

— Не волнуйтесь, все в порядке, сейчас мы сделаем укольчик…

— Я не хочу ваших дурацких уколов! — взвилась Катя. — Где Олег? Что вы от меня скрываете?

— Успокойтесь, пожалуйста, я ваш лечащий врач, зовут меня Сергей Станиславович, — говорил он размеренно, уверенно, и Катя против воли успокоилась. — Олег Васильевич находится в ожоговом отделении. Состояние его тяжелое, но стабильное. Слышите? Ста-биль-но-е. Поэтому никаких причин для паники нет.

— Есть причины, Сергей Станиславович! Мне обязательно нужно его увидеть, — возразила Катя и добавила: — Пожалуйста.

Врач с сомнением посмотрел на нее.

— Понимаете…

— Пожалуйста! Хотя бы на минуточку, — повторила Катя.

— Он в коме и не сможет вас увидеть.

— Как это в коме?!

— У него сильные ожоги, и его специально погрузили в это состояние, чтобы он не чувствовал боли.

— Сергей Станиславович, — подключился Донской, — не понимаю, почему вы не можете удовлетворить просьбу пациентки?

— Да-да, конечно, Дмитрий Александрович, я распоряжусь, чтобы медсестра отвезла ее на коляске, — быстро согласился доктор.

«Хорошо быть богатым, — подумала Катя. — Мне бы он наверняка отказал, а перед Донским стелется».

— Давайте вашу коляску, я сам ее отвезу, — скомандовал Донской.

— Но, Дмитрий Александрович, это ожоговое отделение… — вяло засопротивлялся доктор.

— Я в курсе, где оно находится, не волнуйтесь.

— Мне нужно предупредить, чтобы вас пустили, — забеспокоился Сергей Станиславович.

— Не стоит, — отрезал Донской. — Меня — пустят.

Сказано это было с такой уверенностью, что сомневаться не приходилось: действительно пустят, да еще и спасибо скажут, что зашел.

Однако врач ожогового отделения оказался не столь покладистым. Он ловко осадил Донского, заявив, что несет ответственность за пациента и не позволит нарушать стерильность палаты. Единственная уступка, на которую он пошел, — разрешил Кате посмотреть на Олега через стеклянную стену палаты.

Донской, против ожидания, скандалить не стал, напротив, кажется, оценил поведение врача.

— Не хотите сменить место работы? — спросил он у него, когда вместе с Катей покидал отделение. — Вот на всякий случай моя визитка. Звоните, если надумаете.

Всю обратную дорогу Катя молчала.

— Знаешь, кабинет твой почти не пострадал, — сказал Донской, когда они вернулись в палату. — Ты ведь вернешься?

— А почему вы спрашиваете? — удивилась Катя.

— Так ведь это Сашка… Это он поджег, — с трудом, как будто это у него, а не у Кати, было обожжено горло, проговорил Донской.

— Что? — Катя посмотрела на шефа — шутит, что ли? Но разве можно шутить с таким скорбным выражением лица? Она только сейчас заметила, как осунулся и постарел шеф.

Донской кивнул.

— Я не верю! — убежденно сказала Катя.

— Спасибо, что хочешь меня поддержать, только полиция…

— Да не верьте вы им! Не мог Саша поджечь супермаркет! Он же приходил в тот день, мы с ним разговаривали. Уверена, это не он! Вера говорила, что у Олега есть знакомый юрист…