Лайза Джексон: Завтра утром

— А он может так сделать? Уменьшить алименты? — Рид открывал почту, но на минуту отложил ножик для разрезания бумаг на заваленный документами стол.

— Только если он найдет себе судью-слюнтяя, который купится на его нытье. Ну да, Барт потерял работу, и что из этого? Пусть поднимет задницу и найдет другое место, где можно прилично зарабатывать, — знаешь, как нормальные люди. Вместо этого он думает, как бы сэкономить на мне и на детях. — Она закатила глаза и выпрямила свое изящное тело — от каблуков ботинок до кончиков светлых колючих волос. Западно-техасский акцент становился сильнее всего, когда она была в ярости, а сейчас она рвала и метала. — Ублюдок. Вот кто он такой! Отпетый негодяй, гребаный ублюдок. — Она подошла к окну и посмотрела на серую зимнюю Саванну. — Господи, ну не миллионы же он нам платит. К тому же это его дети. Его дети. Те самые, которых он, по его словам, так мало видит! — Она топнула и выругалась. — Я хочу выпить.

— Время — девять утра.

— И что?

Рида это тоже не слишком заботило. Морисетт часто переигрывала, особенно когда дело касалось детей или одного из четверых бывших. Ее семейные неурядицы укрепляли его решимость не жениться. Супружество — это проблема, а копу и на работе проблем хватает.

— И ты не можешь с ним бороться? — Рид допил остывший кофе, смял бумажный стаканчик и бросил в переполненную корзину для мусора.

— Да, но это влетит в копеечку. Мне нужен адвокат, черт подрал.

— Город ими кишит.

— В том-то и проблема. У Барта есть приятельница, которая оказывает ему услугу — она юрист. Она кому-то позвонила, что-то выяснила и написала прошение или что там еще. Женщина. Представляешь? А где женская солидарность? Хотела бы я знать! Разве не должны женщины как-то поддерживать друг друга и хотя бы не выступать в суде, чтобы лишить другую женщину алиментов?

Рид этим не проникся. Насколько он знал, Морисетт не способна никого поддерживать. Она не считалась ни с мужчинами, ни с женщинами. Он снова взял нож для писем и принялся вскрывать простой белый конверт, отправленный ему на адрес полицейского управления Саванны. Имя получателя было написано большими буквами от руки: ДЕТЕКТИВУ ПИРСУ РИДУ. Обратный адрес был знакомым, но он не мог вспомнить откуда.

— Ну вот, — проворчала Морисетт. — Будущее моих детей выкинуто в сортир, потому что несколько лет назад Барт построил этой суке изгородь для собак, и вот теперь она собирается пересмотреть мои алименты! — Ее глаза сузились. — Должен быть закон, понимаешь? Неужели у людей, которые занимаются правом — правом, ха-ха! — нет других дел, кроме как находить придурочные лазейки, чтобы лишить маленьких детей алиментов? — Она запустила пальцы в окончательно растрепанные волосы и ринулась обратно к столу, чтобы забрать свои документы. Плюхаясь в кресло сбоку, она заявила: — Они пожалеют об этом, и еще как!

— Ты справишься.

— Пошел на хрен, — выругалась она. — Вот уж чего я не жду от тебя, Рид, так это банальностей. Так что засунь их себе куда-нибудь.

Он подавил улыбку:

— Хорошо, как скажешь.

— Вот именно. — Но она, похоже, несколько успокоилась.

— А может, тебе подать иск, чтобы Барт платил больше? Давай переведем стрелки на него.

— Я думала об этом, не сомневайся, но есть старая пословица, что от козла молока не надоишь.

Рид поглядел на нее и ухмыльнулся:

— Может, и не надоишь, но хоть подергаешь.

— Перестань.

— Ты сама начала, — напомнил он, вынимая из конверта листок бумаги.

— Не напоминай. Везет же мне с мужиками, — шмыгнула она носом. — Будь я умнее, пошла бы в монахини.

— Да, это бы помогло, — засмеялся Рид и развернул листок. Там было лишь несколько строчек, написанных теми же большими буквами без интервалов, что и адрес:

РАЗ, ДВА, ТРИ,

ПЕРВЫХ УБЕРИ.

ИХ КРИКИ СЛУШАЙ,

МОЛИСЬ ЗА ИХ ДУШИ.

— Что за чертовщина? — пробормотал Рид. Морисетт тут же вскочила, обошла стол и начала изучать записку.

— Шутник?

— Может быть, — буркнул Рид.

— Предупреждение?

— О чем?

— Как ты думаешь, это безобидный сумасшедший или настоящий психопат? — Она нахмурилась, и ее беспокойство насчет судебного решения по алиментам, похоже, испарилось. — Мне не очень нравится фраза «Молись за их души». Господи, сколько же в этом мире чокнутых. — Она изучила почерк, потом рассмотрела конверт. — Отправлено прямиком тебе. — Увидев марку, она прищурилась. — Отсюда, из Саванны. А обратный адрес — где-то в Аберкорне. Да, прямо рукой подать.