Джулия Гарвуд - Список жертв

— Доброе утро. Если вам предстоит прочесть это за сегодня, я вам не завидую, — сказала она.

— Доброе утро. Вообще-то это чтиво для вас. Так что примите мои соболезнования.

— Для меня? — Риган попятилась, взирая на угрожающих размеров стопку.

— Уж извините. Я получил это по электронной почте от вашего брата Эйдена около часа назад.

— И?..

— Он выражал удивление по поводу того, что вы до сих пор с ним не связались.

Пол попытался вложить пачку Риган в руки. Она быстро сделала еще шаг назад и спросила:

— А по какому именно поводу я должна была с ним связаться, он не говорил?

— Ваш брат желал услышать мнение по поводу этого доклада.

— Быть того не может! И когда, интересно, он успел написать пятьсот страниц?

— Двести десять, — автоматически поправил Пол.

— Пускай. Когда он успел написать доклад на двести десять страниц, если мы только вчера расстались?

— Вы же знаете — есть мнение, что ваш брат никогда не спит.

Ничего подобного, подумала Риган. Спать-то он, конечно, спит, а вот личной жизни у него нет, это точно. Но вслух этого говорить не стоило, и она поинтересовалась:

— А о чем доклад?

— Планы экспансии, — сказал Пол. Его забавлял испуганный вид Риган. Словно она ждала, что из листов бумаги появится жаба или еще что-нибудь несимпатичное. — Прежде чем приступить к осуществлению задуманного, Эйден желает узнать ваше мнение. Уокер и Спенсер уже все одобрили.

— Уверена, они не читали такой толстенный доклад!

— Вы правы — от них этого и не требовалось.

Риган все же пришлось взять в руки объемистую папку, и она с трудом пристроила сверху свой ноутбук.

— Я не понимаю, — жалобно протянула она. — Когда мы виделись в Риме, Эйден ни словом не обмолвился ни о каком докладе. Расстались мы вчера, а сегодня к утру я должна быть в курсе еще не прочитанных бумаг?

Гринфилд взирал на нее с сочувствием и охотно пояснил:

— Видите ли, тут произошла путаница. Я уже печатал для вас этот доклад, но первая копия просто-таки испарилась. Я лично передал ее Эмили. Она утверждает, что отдала ее Генри, вашему помощнику. А Генри должен был передать доклад лично вам.

Эмили занимала должность личного помощника Эйдена и не входила в число людей, с которыми Риган хотелось бы дружить. Чаще всего ей хотелось убить несносную женщину.

— Если бы она отдала бумаги Генри, он передал бы их мне. Пол не зря столько лет проработал в отеле. Он улыбнулся и дипломатично ответил:

— Боюсь, случившееся так и останется тайной. Не думаю, что стоит тратить время и силы на разгадку.

— Нет здесь ничего таинственного! — запальчиво возразила Риган. — А то вы не знаете, что Эмили…

— Не стоит делать поспешных выводов, — быстро прервал ее Гринфилд. — К тому же у вас не так много времени. Эйден ждет от вас ответ к полудню.

— К полудню?!

— Именно. И он просил передать, чтобы вы не беспокоились о разнице во времени.

Риган сжала зубы.

— Что ж, прекрасно. Я прочту это к полудню. Пол улыбнулся ей одобрительно:

— Если у вас возникнут вопросы — я буду у себя в кабинете до одиннадцати. Потом лечу в Майами.

Он пошел к себе, а Риган все стояла на месте, и ей казалось, что тяжесть документов возрастает с каждой секундой.

— Вы это специально, да! — воскликнула она наконец. — Вы с братом сговорились замучить меня насмерть!

Пол засмеялся, помахал ей рукой и скрылся за дверью своего кабинета.

Убийство было ошибкой.

Мужчина стоял неподалеку от входа в здание, укрывшись в его тени. Уже наступил вечер, день потерял краски, и фигура человека на фоне серых стен была плохо различима. Он ждал, пока появится та, которую он выбрал. Было сыро и холодно. Вечер превратился в ночь. Мужчина взглянул на часы — он ждет здесь уже два часа. Два часа, в течение которых он не позволял себе подумать о неудаче и продолжал надеяться. Но теперь, похоже, придется признать, что его охота не удалась.

Неудача оставила горький привкус во рту и отвратительное чувство собственной никчемности. Он сел в свой джип и поехал домой. Разочарование и стыд за неудачу были так сильны, что на глаза навернулись слезы. Салон наполнился странными звуками. Мужчина не сразу сообразил, что он сам издает эти тяжелые, глухие рыдания — хриплые всхлипывания взрослого и не привыкшего плакать человека. Нужно взять себя в руки. Он нетерпеливым жестом вытер слезы. Дрожь в руках усиливалась. Сначала мужчина решил, что причиной тому холод, но в салоне было тепло, и он понял, что его трясет от страха. Он не смог выполнить задуманное. Что с ним будет? Демон этого так просто не оставит. Слезы вновь потекли по лицу. Из груди поднимался вопль отчаяния.