Луанн Райс - Дитя лета

– Печенье с молоком. Мне здесь не очень нравится, мам. Только Роуз нравится. Из-за нее это холодное, скалистое место почти сносно. Роуз – это моя самая-самая лучшая подруга, у меня никогда такой не было. Мам, а она правда выздоровеет?

Мариса подошла к холодильнику и открыла дверцу, поэтому Джессика не могла видеть ни ее лица, ни трясущихся рук. Это называется мистификацией… когда ты словно не со своим ребенком и все как в тумане.

– Выздоровеет? Мам!

Мариса вспомнила, что говорила Лили: у Роуз врожденный порок сердца. Причем там не одна проблема. Кровоснабжение? Сердечная недостаточность? У нее сохранились кое-какие учебники со студенческих времен… только где они? Если она до них доберется, то, вероятно, сможет подробнее выяснить, что с Роуз. Детская сердечная педиатрия – не ее специальность, но по крайней мере она поможет Джессике лучше понять суть дела.

– Я хочу, чтобы она поправилась, – сказала Джессика, глядя, как Мариса ставит на стол молоко и печенье.

– Я тебя понимаю.

– Может быть, нам воспользоваться своими сбережениями, чтобы заплатить за операцию и спасти ее ? У нас же есть деньги. Или пусть кто-нибудь из наших друзей сделает ей операцию бесплатно.

Мариса взяла пульт и включила телевизор. Здесь, прямо над ними, вдали от всякой цивилизации, был свой спутник – единственное развлечение для города. Сотни каналов, бесконечный выбор программ. Можно было бы состариться, просто щелкая пультом с канала на канал. Она нашла фильм Адама Сэндлера, который, как ей показалось, должен понравиться Джессике, и остановилась на нем.

– Мам?

– Джесс, к чему все это? У Роуз есть мама, которая о ней заботится.

– Ага, чудесно. Только ты не видела Роуз там, у дока. Она вся посинела и не могла дышать, и я не знала, что мне делать, пришлось этому жуткому типу с искусственной рукой помогать ей!

– Но ты очень правильно поступила – пошла за ее мамой. Сохраняла спокойствие.

– Это правда, – согласилась Джессика, задумчиво жуя печенье. Потом вдруг замерла и взглянула на мать: – Так же, как тогда, когда Тед ударил моего щенка.

На экране Адам Сэндлер что-то оживленно и весело болтал. Во всем мире люди сейчас смотрят этот фильм и смеются. А вот им – маме с дочкой – не до смеха. Мариза пристально глядела на Джессику, стараясь уловить выражение, с которым та произнесла слово «ударил» – Тед убил Тэлли, не просто ударил.

– Мне чихать, что мы скрываемся. Он нас не найдет, ты его не пустишь обратно. Ведь так?

– Так, – согласилась Мариса.

Джессика кивнула и умолкла, решив быть хорошей дочерью. Она уставилась в экран телевизора. Марисе стало совестно, что она пристроила ее к Адаму Сэндлеру, желая отвлечь от всех вопросов. Она подошла к окну и выглянула на улицу, и тут вдруг вспомнила, куда сунула учебники: они в коробке в дальнем углу кладовки, где сложены практически все неразобранные пока вещи.

Сквозь деревья у подошвы холма она увидела широкий голубой сияющий залив, охваченный отвесными скалами и гранитными выступами. Большой белый отель с его длинной красной крышей царил над маленьким городком. Вон магазинчик Лили, а там китобойные суда. Мариса сознавала, что даже если она отпустит Джессику на день рождения Роуз, самой ей придется отказаться от этого мероприятия. Женский клуб – тоже не вполне безопасная затея. Она прищурилась, глядя на раннее летнее солнце, глаза обожгло. В Бостоне такой домик, как теперь у нее, считался бы подарком судьбы – с видом на миллион долларов, это точно. Зато для Марисы он был просто далеко-далеко от родного дома.

Поскольку это чувство было ей совсем не по нраву и еще потому, что она знала, как стать ближе к родному дому, она вышла в онлайн. Почта, сообщения, форумы – лучшее средство, лучше, чем коктейль в обед, чтобы поднять настроение. Доверие и дружба без опасения быть найденной. Однако, минуя любимые контакты, она отправилась прямо на сайт Джона Хопкинса, школы медсестер, где когда-то училась. Набрала имя юзера и пароль и, найдя раздел кардиологии, углубилась в чтение.

– Акулы – чрезмерный промысел и биологическая вариативность, – сказал Джеральд Лафарг с палубы «Map IV», когда судно вплотную подошло к причалу.

– К чему это? – откликнулся Лаэм Нил, шагая по доку.

– Среди нас объявился причудливый гений!

– Что-то подсказывает мне, что ничего хорошего ты в это выражение не вкладываешь, – ухмыльнулся Лаэм и правой рукой – той, что уцелела, – поймал носовой канат, брошенный Джеральдом, и обмотал его вокруг тумбы на причале, затем то же самое проделал с кормовым канатом.