Валентина Седлова - Триллер на колесах

– О чем задумалась, Аня? – прервала ее мысли Ольга. – Что-то ты какая-то грустная сегодня.

– Не хочу тебя оставлять, – быстро нашлась Анна. – Нас почти две недели не будет, как же ты одна…

– Ничего, справлюсь, – улыбнулась Ольга. – А вот вам надо как следует отдохнуть. И за меня тоже. Вас впереди ждут очень тяжелые времена …

Все трое понимающе переглянулись. Только вот кое-кто из присутствующих сильно удивился бы, если бы вдруг узнал, о чем в действительности думают его собеседники…

– Интересно, Удальцов теперь с Анжеликой расстанется или нет?

– Что у тебя за мания впереди паровоза бежать? – Аркадий насмешливо посмотрел на жену. – Я бы на его месте Лику в любовницах оставил. Впрочем, Тошка не из таких. Последний романтик и максималист, либо все – либо ничего. Так что скорее всего расстанутся.

– А что это у тебя такая физиономия довольная? – с подозрением спросила Лена. – Или решил под шумок к Лике подкатить?

– А почему бы и нет? – заявил Аркадий, делая вид, что не замечает возмущенной мимики жены. – Такие женщины на дороге не валяются. Сразу видно – порода.

– А с чего бы там породе взяться? Отца своего она от всех нас прячет, мать, говорят, и вовсе из лимитчиц была, на заводе работала. Где ты породу-то узрел?

– Ох, Ленка, попомни мои слова: ревность и зависть тебя до добра не доведут. Думаешь, я не вижу, как ты бесишься? Прекрасно вижу. А все почему: потому что чувствуешь, что Анжелике и в подметки не годишься. Она – Женщина с большой буквы, с какой стороны к ней ни подойди. А ты пока что полуфабрикат. Бройлер. И такой останешься!

– Ну хватит! Сколько можно ею в глаза тыкать?! И с чего ты взял, что я, как ты выразился, полуфабрикат и бройлер?

– Потому что ума у тебя, как у курицы. Единственное, что хорошо получается, так это детей рожать. А все остальное – серединка на половинку.

– А то, что я – директор магазина, этого, выходит, мало?

– Ой, да что ты мне-то байки заливаешь! А то я не был в этом твоем ларьке! Водка у тебя паленая продается, продукты тухлые и просроченные, продавцы воруют в открытую и даже не стесняются. У хорошего хозяина такого быть просто не может, иначе от него все покупатели разбегутся. Но ты, похоже, об этом не думаешь. И вообще: я на твоем месте, если тебе так уж хочется возиться с этой шарашкиной конторой, взял бы нормального исполнительного директора, толкового, с опытом работы. Пусть бы он и крутился вместо тебя. Глядишь, накладок стало бы меньше. А ты вместо того, чтобы бизнесвумен из себя изображать, больше бы времени на детей тратила. Тещу с внуками и то на мои деньги на турецкий курорт отправили, потому что ты бедна как церковная мышь! Директор!

Последнее слово Аркадий словно выплюнул, да с такими язвительными интонациями, что Лене в очередной раз захотелось его придушить или хотя бы ударить сковородкой. Но… увы. Она точно знала, что ничем хорошим эта попытка бунта не закончится. Если словесно она могла поливать мужа грязью сколько ей влезет, то любые попытки физического воздействия на него оканчивались синяками у нее . Да и в словесных поединках она еще ни разу не выходила победительницей. Аркаша резвился с ней, как кот с мышью, умудряясь в итоге ужалить так больно, что ей стоило огромных усилий не расплакаться и не броситься в спальню рыдать в подушку, ему на радость.

За что муж так ненавидел ее, Лена не знала. Причем началось это с самого первого дня знакомства. Он рассыпался в комплиментах и дарил цветы, но при этом запросто мог брякнуть какую-нибудь гадость, после которой на глаза наворачивались слезы. Тут ей бы, дурочке, и сообразить, что этот хам ей не пара, но сердечко уже заколотилось в груди в предвкушении «большой и неземной любви», а через пару месяцев зазвучал марш Мендельсона, и все – попалась птичка. Ни о каком разводе и речи быть не могло. Мать накрепко вбила в Ленкину голову одну непреложную истину: разведенная женщина хуже проститутки. Достойную женщину отличают лишь два состояния: либо замужем, либо вдова. А поскольку Аркаша на тот свет явно не торопился, перейти в благословенную вторую ипостась достойной женщины Лене не светило.

Сначала Лена не воспринимала колкости мужа на свой счет. Думала, это он так своеобразно свои чувства к ней маскирует. Ну как детишки в детском саду: кого больше всех люблю, к тому и лезу, и придираюсь. Но время шло, а Аркаша не менялся. Его шутки становились все злее и злее, и Лене все тяжелее удавалось оставаться спокойной. Она пробовала поговорить об этом с мамой, но та твердо стояла на стороне зятя. Мол, мужчина в доме всегда голова, его и слушайся. А что характер гадкий – так радуйся, глупая, что не пьяница и тебя не бьет. Ты у меня, дочка, тоже не подарочек, так что будь довольна, что такого ценного мужика заарканила.