Пьер Рей - Казино Палм-Бич

И вдруг от внезапной догадки она замолчала: неужели Арнольд Хакетт и есть фирма «Хакетт»?

– Ну и дела! Значит, вы и есть Хакетт?

– Разве вы не знали?

– Очень нужно было! Конечно, нет!

– Да, я – Хакетт.

– Ну, вы и подлец! Вы увольняете людей! Вы знаете Алена Пайпа?

Хакетта затрясло так, словно его посадили на электрический стул.

– Пайп?

– Что вам сделал плохого Пайп? Он пахал на вас, а ему взяли – и под задницу!

– Где он работал?- машинально спросил Хакетт.

– Бухгалтерия!

– В Нью-Йорке?

– Да. В Нью-Йорке. Он – мой парень!

– Дайте воды, Марина. Воды, немного воды…

Пока она набирала воду в ванной, он достал две пилюли, положил их в рот и, запрокинув голову, уставился невидящим взглядом в потолок.

Она вошла в комнату, обошла кровать и поставила стакан на ночной столик.

– Мы вместе жили. Но я сделала глупость и ушла к Гарри, а тот оказался эгоистом. Главным в его жизни была живопись, а на людей он смотрел как на собак. Даже на меня.

Она легла рядом с Арнольдом, который по-прежнему сидел повернувшись к ней спиной. Ей стало стыдно, что в такую тяжелую для него минуту она дала волю своим чувствам. Она осторожно провела пальцами по его затылку.

– Ваше время ушло, Арнольд, и не надо из этого делать трагедии. Не вы первый, с кем такое случается. Пора уступить место молодым…

Она продолжала гладить его по дубленой коже затылка, как вдруг отчетливо почувствовала дрожь, пробежавшую по его телу. Испугавшись, что незаметно для себя перешла хрупкую границу дружеской ласки и вызвала у него сексуальное желание, она быстро убрала руку. Чего доброго он еще прыгнет на нее, чтобы доказать, что несмотря на свой возраст… Но он даже не обернулся.

– Купите яхту… Играйте в гольф… За те деньги, которые у вас есть, можно доставить себе массу удовольствий. Или я не права? Арнольд?..

Он молчал. Осмелев, она обняла его за плечи.

– Арнольд?

Она легко потянула его к себе, и он медленно завалился на бок.

– Нет, Арнольд, нет! Не надо, будьте умничкой!

Она хотела оттолкнуть его, но он упал прямо на нее. Его глаза были открыты, лицо застыло… Он был мертв.

Она закричала.

Едва машина въехала в центр города, как Нью-Йорк буквально ошарашил Алена: тяжелый, перенасыщенный пылью и отработанным бензином воздух, липкая жара, обычная нью-йоркская суета… Это был его город, но он не узнавал его. Сегодня – 30 июля. Отсюда он уехал 25 -го утром. Пяти дней оказалось достаточно, чтобы изменилось его восприятие жизни. Теперь слишком поздно давать обратный ход…

– Подождите меня здесь. Через несколько минут мы возвращаемся в аэропорт.

Он задумчиво посмотрел на фасад банка. Сто лет тому назад, 23 июля, он, обливаясь от ужаса потом, принес сюда свой первый чек на 500 долларов. Он поднялся по ступенькам лестницы, ведущей к входу, прошел через холл и направился в приемную управляющего банком.

– Мистер Фишмейер ждет меня. Моя фамилия Пайп.

Через тридцать секунд он входил в роскошный кабинет управляющего банка «Бурже».

Двухметровый Абель Фишмейер, согнувшись в пояснице, с протянутой для рукопожатия рукой, торопливо шел ему навстречу.

– Фишмейер! Рад вас видеть!

– Пайп! Очень приятно!

Ален откашлялся и достал из портфеля документ, согласно которому Арнольд Хакетт уступал ему 6 миллионов акций.

– Мистер Фишмейер, вот шесть миллионов акций «Хакетт».

Управляющий прочел документ, осмотрел его со всех сторон.

– Прекрасно, мистер Пайп!.. Прекрасно!

– Стоимость этих акций равняется ста двадцати миллионам долларов. Я отдаю их вам за семьдесят миллионов и прошу разницу в пятьдесят миллионов долларов выдать мне в виде чека.

– Не желаете ли чего-нибудь выпить, мистер Пайп?

– Благодарю, но я очень тороплюсь. Меня ждет самолет. Сегодня я должен возвратиться в Канны.

– Во Францию?

– Не могли бы вы выписать чек?

– Разумеется,- ответил Фишмейер, поджав губы.

Он открыл центральный ящик стола, достал чековую книжку банка и, вписав нужную цифру, поставил свою подпись.

– Проверьте, пожалуйста.

Ален спокойно взял из его рук голубой листок бумаги. Чек был выписан на его имя, и в нем, цифрами и прописью, значилась необыкновенная сумма – 50 миллионов долларов.

Абель бросил на него холодный и высокомерный взгляд. Ален знал, что этому гиганту прекрасно известно, кто он есть на самом деле.

– До свидания, мистер,- попрощался Ален.

– До свидания, мистер,- ответил Фишмейер.