Дженел Тейлор - Тепло твоих рук

– Стерва мне недавно устроила головомойку из-за длины моей юбки, – прошептала Камилла Оливии. – «Стоит вам сделать ее на дюйм короче, и ваш облик совершенно изменится, – передразнила она. – Вам следует потратиться на зеркало побольше». Терпеть ее не могу.

Оливия бросила на подругу сочувствующий взгляд.

– Мне нравится, как ты одеваешься, – прошептала она, окидывая взглядом ее костюм, купленный в магазине эконом-класса. Главный редактор любила повторять, что «винтажный» и «отдайте бедным» не являются синонимами.

Оливия проработала в «Глянце» пять лет и до сих пор еще ни разу не получала замечаний от главного редактора по поводу своего внешнего вида.

– Во-первых, это потому, что у тебя потрясающее чувство стиля, – сказала ей однажды Камилла. – На остальное стерве по большому счету плевать. Во-вторых, потому, что у тебя много денег, которые ты можешь тратить на отличную одежду. И в-третьих, потому, что ты Седжуик. Ты просто не можешь поступить неправильно.

Прежде всего Оливия не считала, что у нее потрясающее чувство стиля. Ей нравилась элегантная классическая одежда бледных тонов или черного цвета. Она терпеть не могла выделяться. И не так уж много было у нее денег. Работая младшим редактором отдела в «Глянце», Оливия с трудом оплачивала квартиру на Манхэттене, которую ей приходилось снимать.

Именно имя Седжуик создавало впечатление богатства, избранности и успеха. Отец Оливии, Уильям Седжуик, скончавшийся всего лишь месяц назад, по мнению журнала «Форбс», входил в список самых богатых американцев.

Вообще-то именно из журналов и газет Оливия и получала большую часть информации о своем отце. Остальное было в сплетнях – которые могли быть, а могли и не быть правдой – ее матери.

Оливия даже не знала, что ее отец умирает от рака.

Если бы он не упомянул Оливию в своем завещании, она бы о его смерти узнала, только прочитав некролог в «Таймс». Но известие о смерти отца Оливия получила от его поверенного.

Она заставила себя сосредоточиться на главном редакторе, сидящей во главе длинного полированного стола и все еще распекавшей сотрудников.

– Вы, случайно, не родственница тех самых Седжуиков? – спросила у нее главный редактор пять лет назад, когда Оливия пришла к ней на интервью. Пятое и последнее перед началом работы.

«Тому самому Седжуику», – захотелось поправить Оливии. Но она почувствовала, что не стоит поправлять Дездемону Файн, чье настоящее имя, если верить сплетне, которую она услышала в офисе, было Мона Фингерман. Не было никакой семьи Седжуиков, ни в прошлом, ни в настоящем. Были только Уильям Седжуик и три его дочери, у каждой из которых была своя мать, ни одна из них не появлялась на страницах светской хроники и не жила в богатстве, не говоря уже о роскоши.

Мать Оливии ежедневно пилила ее за то, что она не пользуется своим именем.

– Ты же Седжуик! Если бы я носила эту фамилию, я бы использовала ее на полную катушку. Твое имя может принести миллионы.

Мать Оливии никогда не была замужем за Уильямом Седжуиком. В свое время она подала иск на выплату алиментов и отсудила себе довольно неплохие условия. Из двух сводных сестер Оливии только Айви была «законным» ребенком. Если верить легенде, Дана Седжуик напоила молодого Уильяма до полумертвого состояния во время поездки в Лас-Вегас и уговорила его пожениться в одной из церквей быстрого обслуживания. Он расторг брак меньше чем через неделю. Когда Дану спрашивали, сколько она была замужем за Уильямом, она часто отвечала, что они прожили вместе несколько лет.

У матери Оливии был всего лишь краткосрочный роман с Уильямом. Она была его фавориткой двадцать девять лет назад, а когда сообщила о своей беременности, Уильям тут же разорвал с ней все отношения. Она выиграла суд и с самого рождения Оливии пыталась навязать ее отцу. Но Уильяма это не интересовало. Отцовство никогда не входило в круг его интересов и приоритетов. За исключением того лета, когда ей исполнилось шестнадцать. Лета, о котором Оливия старалась не вспоминать.

– Младшим сотрудникам я бы посоветовала перенять стиль Оливии Седжуик, – сказала Дездемона, улыбаясь Оливии.

Оливия почувствовала, что краснеет. А еще она почувствовала недобрые взгляды своих коллег и непосредственной начальницы, Вивиан. Будучи любимицей Дездемоны, Оливия испытывала на себе ненависть большинства коллег. Те же, кто давал себе труд узнать ее поближе, как Камилла, понимали, что Оливия вовсе не такая заносчивая и самодовольная, как они считали.