Светлана Демидова: Рубиновая верность

– Мне не надо любого…

Я с силой отбросила от себя его руки. Ленечкина кисть шлепнула по боку разрезанной курицы. Пупырчатая птичья нога дернулась и столкнула со стола разделочный нож. Он упал между нами с Зацепиным. Я резво схватила его вмиг закоченевшими пальцами и, еле дыша, спросила:

– Значит, говоришь, жизнь сегодня не кончается?

– Рита… – Ленечка протянул ко мне руки: – Не шути так…

– Какие уж тут шутки… Мне не до шуток…

– Хорошо… не до шуток… – повторил за мной Зацепин, но рук не опустил.

– Еще раз скажи, что больше не любишь меня… чтобы, значит… уж точно…

Я послала мысленный привет Назаренко. Я говорила почти его словами. И я больше не хотела жить, как не захотел после моего отказа Илья. Я пережила все. Мне больше ничто не интересно. Если со мной не будет Ленечки, то жизнь вообще мне не нужна. Она, моя жизнь, вся состояла из встреч и расставаний с ним. Из расставаний и встреч. Эти расставания, возможно, и были нужны, чтобы потом еще острей переживать любовный восторг. Неужели умный Зацепин так и не понял этого… Все ведь и было только для того, чтобы нам с ним становилось лучше и лучше… Дурачок…

– Ну… я жду ответа, – сказала я.

– Рита… перестань… что за глупые шутки, в самом деле… – пролепетал он.

Ох, не надо было Ленечке пытаться вырвать у меня нож! Не надо было! Ему нужно было сказать, что он еще раз попробует жить со мной. Тогда я доказала бы ему, кто есть я, а кто – его игрушечная Эмма… А он полез прямо на нож, которым я до его прихода резала курицу… Он был очень острый, этот нож… Нетупящийся… или самозатачивающийся… Забыла, какой точно… Что-то такое было написано на этикетке… Представляете, до чего люди додумались… Эти ножи даже уже и точить не надо… Скоро изобретут саморежущие, с дистанционным управлением… Я не хотела убивать Ленечку… Разве я могла ХОТЕТЬ его убить? Все получилось само собой… Он, я вам говорю, именно полез на нож…

Я не хотела… Когда я очнулась, он уже лежал на моей кухне, и глаза его, светлые и дымчатые, так любимые мной, остекленели… Я сразу поняла, что он мертв… Не было смысла вызывать бригаду «Скорой помощи». Вообще ни в чем никакого смысла больше не было.

Я оставила Ленечку лежать на полу моей кухни, быстро оделась и поехала сюда, в этот сквер возле домов, где мы жили с Ленечкой детьми, где все начиналось… Мне необходимо было подумать о том, что произошло и что делать дальше.

И вот она, жалкая речушка с темными тягучими струями и топкими берегами. Пожалуй, есть смысл наконец вылить воду из туфли. Я покупала эти туфли еще на деньги Назаренко. Смешно… Назаренко-о-о!! Ау-у-у, Илья Алексеевич!!! Теперь-то твоя душенька довольна?! И откуда ты знал, что «мой Айболит все-таки гикнется»?! Ты знал, что и я сама «запрошу у небес смерти»! Откуда?! Или все влюбленные и брошенные одинаковы?

Ладно, на берегу этой речки, несущей в своих темных водах яркие кленовые листья, я скажу правду. Дело не в том, что Ленечка полез на нож… Я хотела его смерти! Да! Хотела! Маргарита любила Леонида до тех пор, пока Леонид любил Маргариту. Когда Леонид разлюбил, Маргарита его убила! Да! Я сделала это в полном сознании! Не в горячке, не в бреду, не в состоянии аффекта! Я сделала это, потому что он не должен был достаться другой женщине! Когда-то в юности он сказал мне, что всегда успеет ко мне вовремя. Он вовремя и успел. Именно в тот момент, когда я разделывала курицу особым нетупящимся ножом. Теперь судите меня, если получится! Возможно, я успею до вашего суда вынести себе приговор сама и даже привести его… в исполнение… Но… может быть, вам есть смысл поторопиться? Имейте в виду, я всегда успевала первой… Такая вот везучая… Маргарита…