Эдмон Бали - Игра вслепую

— Ну и что?

— А то, что они знали, кем я был. Не кто я сейчас, а кем я был раньше. Согласитесь, есть определенная разница.

Слейд бросил короткий взгляд на Грэхема и сухо приказал:

— Выйди.

Тот явно обиделся, но ослушаться не посмел. Когда дверь за ним закрылась, я с облегчением вздохнул:

— Слава богу, детей отослали спать, теперь поговорим, как большие. Откуда вы только его выкопали? Вы же знаете, что я не терплю дилетантов.

— С чего ты взял, что он дилетант?

— Чувствую.

— Он хороший человек. А вот ты все изгадил. Такое простое дело передать посылку от А к Б. Нет, я знал, что ты давно не у дел, но чтобы так растерять форму… Говоришь, они назвали тебя Стюартсеном? Ты понимаешь, что это может значить?

— Кенникен, — мрачно ответил я. — Так он здесь? В Исландии?

— Откуда я знаю? — пожал плечами Слейд. — Когда ты встретился с… ну, с тем, в аэропорту, что он тебе сказал?

— Не слишком много. Мне приготовили машину, я должен был поехать кружным путем и оставить затем машину у отеля. Все это я выполнил.

— Были проблемы?

— А должны были быть?

— Нам намекнули, что могут быть, — раздраженно отозвался Слейд. — Вот мы и решили отправить тебя в объезд. Грэхем!

Он встал и с недовольным видом двинулся к двери.

— Мне очень жаль, Слейд, — посетовал я. — Правда, жаль.

— Твои сожаления на хлеб не намажешь. Придется подумать, как выходить из положения. Черт, я привлек тебя только потому, что у нас слишком мало кадров, а из-за твоей глупости мы, кажется, теряем целую страну. Грэхем! Позвони в отдел в Лондоне. И распорядись, чтобы мне приготовили самолет. Нужно поторапливаться.

— И мне тоже? — деликатно кашлянул я.

Слейд метнул на меня злобный взгляд:

— Ты уже достаточно напортил.

— Ну, и что же мне делать?

— Катись ко всем чертям. Возвращайся к своей подружке и милуйся с ней, сколько хочешь. Но главное, остерегайся Кенникена, потому что я лично пальцем не шевельну, чтобы его остановить. Хорошо бы он тебя поймал!

Дверь захлопнулась, а я медленно опустился на кровать. Если я встречусь с Кенникеном, это будет встреча со смертью…

Элис позвонила, когда я заканчивал завтрак. Она звонила по радиотелефону, в Исландии ими оборудовано большинство автомобилей. Официально потому, что в этой стране очень легко заблудиться и оказаться в совершенно диком месте, но на самом деле исландцы просто обожают болтать по телефону и уступают в этом только американцам и канадцам.

— Ты хорошо спал?

— Просто отлично!

— Когда мы встретимся.

— В половине двенадцатого.

— Прекрасно, буду ждать тебя на стоянке в кемпинге.

Таким образом, у меня ещё оставалось два часа, чтобы познакомиться с достопримечательностями Акурейри. Я так и сделал, попутно проверяя, нет ли за мной слежки. Вроде бы все было чисто, так что Слейд, кажется, для разнообразия не соврал и действительно больше во мне не нуждался.

Элис ждала меня в машине. Я открыл дверцу и объявил:

— Дальше поведу я.

— Я думала, мы здесь останемся…

— Нет. Отъедем немного от города, поедим и поговорим.

Несколько километров я проверялся, потом расслабился. За нами никто не ехал, ничего подозрительного на пустой дороге не было. Элин сидела молча, только время от времени с тревогой посматривала на меня. Наконец, она не выдержала и спросила:

— Что-то случилось?

— Ты чертовски права. Вот об этом я и хочу с тобой поговорить.

Еще в Шотландии Слейд предупреждал меня, что я ни в коем случае не должен впутывать Элин в это дело. Более того, он сослался на какой-то закон, предусматривающий уголовное наказание за излишнюю болтовню. Но если я действительно намеревался вести с Элин совместную жизнь, если она что-то для меня значила, то я просто был обязан рассказать ей все, наплевав и на Слейда, и на все служебные тайны вместе взятые.

Я остановил машину недалеко от побережья. Перед нами простирался Северный Ледовитый океан, и назвать этот пейзаж чарующим было трудно, хотя своеобразная дикая красота в нем была.

— Что ты вообще обо мне знаешь, Элин?

— Странный вопрос. Ты — Ален Стюарт, и я тебя люблю.

— И это все?

Она пожала плечами.

— Этого мало?

Я улыбнулся:

— Неужели тебе ни капельки не любопытно?

— Конечно, любопытно. Даже очень. Но я стараюсь сдерживаться. Если захочешь, чтобы я что-то знала, расскажешь. Знаю только, что ты пережил что-то очень тяжелое перед тем, как мы встретились, тебе было очень больно. Еще и поэтому я не задаю лишних вопросов. Не хочу снова причинить.