Эдмон Бали - Игра вслепую

— Допустим, садился. Дальше.

— Они отняли у меня футляр от фотоаппарата и исчезли. В футляре была посылка.

— Вы хотите сказать, что посылка… похищена?

Голос его заметно дрогнул.

— Скрупулезно подмечено, — с сарказмом согласился я. — Вот именно: по-хи-ще-на. Если вы должны были охранять меня, поздравляю. Слейду это не понравится.

— Боже правый, конечно, не понравится, — с чувством произнес Грэхем.

Под его правым глазом задергалась какая-то жилка.

— Значит, посылка была в футляре?!!

— Пятерка за догадливость! Это же был мой единственный багаж! Вы стояли в метре от меня, когда я регистрировался в аэропорту Рейкьявика. Должны были видеть…

— Считаешь себя умником, — огрызнулся он с явной неприязнью. — А ведь будет жуткий скандал. Так что оставайся поблизости, скоро понадобишься.

— Куда я денусь? — пожал я плечами. — За номер в гостинице заплачено вперед, а я экономный, как и все шотландцы.

— Что-то ты слишком спокоен.

— Может, мне зарыдать? Не валяй дурака, Грэхем.

Он нахмурился, встал и молча ушел. А я посидел ещё минут пятнадцать, погруженный в глубокие раздумья и переваривание ростбифа. Раздумья закончились тем, что я принял единственно верное решение: выпить. И я пошел в бар. В холле, в телефонной будке я заметил Бухнера-Грэхема, явно занятого очень тяжелой работой. Во всяком случае, по его лицу градом катился пот, а в помещении было, мягко говоря, прохладно.

Я проснулся потому, что кто-то сильно тряс меня за плечо.

— Стюарт! Проснись, Стюарт!

Я открыл глаза, увидел склонившегося надо мной Грэхема, и снова зажмурился.

— Мне казалось, что я запер дверь.

— Запер, — хихикнул он, — обязательно запер. А сейчас просыпайся и включай мозги. Будешь давать интервью.

— Который час?

— Пять утра.

Я невольно хихикнул:

— Прямо как в гестапо. Если не возражаешь, я побреюсь.

Грэхем тут же насупился:

— Поторопись. Он будет здесь с минуты на минуту.

— Он — кто?

— Увидишь.

Я пожал плечами и стал готовить бритвенные принадлежности. Намылил щеки и спросил:

— А что ты должен был делать, Грэхем? Как охранник — ты пустое место, так что эта роль отпадает.

— Подумай лучше о своей роли, — едко посоветовал он.

— Обязательно, — отозвался я.

Процесс бритья всегда действовал на меня угнетающе. Если четно, я предпочел бы жить во времена королевы Виктории: тогда растительность на лице мужчины не уничтожали, а холили и лелеяли. Наверное, я все-таки нервничал, потому что почти сразу же порезался, и настроения мне это не улучшило. А тут ещё открылась дверь и в комнате появился Слейд собственной персоной, который не стал тратить время на всякие церемонии, а просто рявкнул:

— Ну, в чем дело?

Лучший способ застать человека врасплох — это задать ему дурацкий вопрос во время бриться. Я проигнорировал и Слейда, и его хамство, потому что не хотел снова порезаться.

Слейд плюхнулся на постель, отчего пружины как-то взвизгнули, и сказал уже тоном ниже:

— Только без плохих вестей, ладно? Терпеть не могу, когда меня выдергивают из теплой постели и заставляют лететь на холодный север.

— Должно быть, эта посылка важнее, чем вы говорили, — отозвался я и открыл кран с холодной водой, чтобы смыть остатки пены.

— …эта чертова посылка, — закончил Слейд.

— Простите?

— Где посылка? — спросил он, все ещё сдерживаясь.

— Сейчас не знаю. Вчера днем её у меня отобрали четверо неизвестных мужиков, но вы наверняка уже знаете об этом от Грэхема.

— И ты отдал? — повысил голос Слейд.

— У меня не было выбора, — умиротворяюще заметил я. — Пистолет под ребрами можно считать очень веским аргументом, нет? Кстати, что там делал Грэхем?

Слейд скрестил руки на своем объемистом животе.

— Мы полагали, что они приставили хвост к Грэхему, поэтому подключили тебя. Думали, они займутся Грэхемом, а ты спокойно выполнишь задачу.

Все это было довольно странно. Если хвост приставили за Грэхемом, то что он сам делал напротив дома Элин? Но я промолчал, поскольку со Слейдом нельзя было разговаривать в открытую, всегда было полезно иметь что-то про запас.

— Они не занимались Грэхемом, они занимались исключительно мной, заметил я. — Возможно, они не знают правил игры в регби. В Швеции эта игра не слишком популярна. В России, правда, тоже.

— Почему ты подумал про русских? — вскинул брови Слейд.

— Я всегда думаю о русских, — усмехнулся я. — Как француз всегда думает о сексе. Кроме того, они называли меня Стюартсеном.