Фабио: Дикарка

И из-за себя. Она была уже не в силах находиться в тепличных условиях отеля, где ее содержали.

Может быть, ей захотелось рискнуть.

Может быть, после смерти Марко она наконец поняла, что ей незачем жить.

А может быть, она не была уверена, что заслужила жизнь.

Лия в последнее время не переставая думала о последних, роковых минутах в секретной комнате, когда Энрике поднял автомат, в то время как Марко боролся с Виктором.

Чем больше она думала, тем больше понимала, что Энрике с самого начала собирался стрелять в Виктора.

Если бы она не вмешалась, он сразу застрелил бы Кэвала.

И Марко остался бы жив.

Усевшись на складной серый стул, Лия тяжко сглотнула, борясь с подступившей тошнотой, которая донимала ее все утро. Впрочем, ее тошнит уже несколько дней кряду. Стресс сделал свое дело – она превратилась в законченного инвалида. Кроме расстроенного желудка, она чувствовала полнейшее моральное и физическое истощение, временами ее мучили приступы головокружения. За последние несколько дней охранникам приходилось буквально ловить ее: она не могла удержаться на становящихся ватными ногах.

Может быть, это был вовсе не стресс, а обыкновенный страх, могло быть и так.

Лия слегка повернула голову и нервно осмотрелась: у купы пальм собралась маленькая группа пришедших на поминание. С одной стороны парка проходило шоссе, с другой – велосипедная дорожка, протянувшаяся вдоль берега – обе дороги были забиты велосипедистами, скейт-бордерами, грузовиками и легковыми машинами. В такой толчее мог спрятаться снайпер, который, возможно, сейчас берет ее на прицел.

При одной мысли об этом Лию затошнило, но у нее не осталось сил, чтобы подняться и уйти.

Она должна была бросить вызов судьбе.

– Лия!

Оглянувшись на оклик, Лия увидела подходящего к ней Гордона. На Траске был надет строгий темный костюм.

Рядом с Гордоном шел мальчик, точно так же одетый, лицо которого Лия тотчас узнала, хотя видела его год назад.

– Это мой сын, Тайлер, – негромко произнес Гордон. – Сегодня он захотел прийти сюда со мной.

– Это вы пытались спасти меня и маму, – торжественно произнес мальчик.

Лия кивнула, не в силах произнести ни слова в ответ – эмоции душили ее.

– Я хотел выразить вам благодарность и… Ну, в общем, это вам. – Тайлер вручил Лии какой-то предмет.

Она посмотрела и увидела маленькую бархатную коробочку.

– Я думаю, мама бы захотела, чтобы эта вещь досталась вам, – говорил между тем Тайлер. – Папа тоже так думает. Она все время носила эту вещицу.

Не в силах говорить, Лия открыла выгнутую крышку. Внутри на шелковой подкладке лежала изящная, украшенная камеей заколка. На голубоватой поверхности камня было вырезано изображение женщины, баюкающей ребенка. Мать и дитя.

– Очень красивая вещь, – сумела вымолвить Лия сдавленным голосом. Она коснулась пальцами камеи. – Я не знаю, что сказать…

– Ну и что? – спросил Тайлер, пожав плечами. – Я тоже часто не знаю, что сказать.

С глазами, полными слез, Лия улыбнулась мальчику и посмотрела на сцену.

Арфистка играла классическую музыку. Выступили несколько товарищей Марко, которые рассказали о его верности долгу и мужестве. Лия была поражена тем, сколько людей считали Марко героем задолго до того, как он в последний раз проявил свою храбрость.

– Хочет ли кто-нибудь сказать еще несколько слов? – спросил священник.

Лия собралась было подняться на сцену и сказать несколько хороших слов в его честь. Но она понимала, что даже если ей удастся сохранить самообладание…

Даже если ноги не откажут и донесут ее до сцены и помогут выстоять там…

Она никогда не сможет высказать то, что чувствует в отношении Марко, во всяком случае публично.

Наедине с собой изо дня в день в течение нескольких недель она читала по нему заупокойную молитву.

Но здесь так и не воспользовалась моментом и промолчала.

Снова зазвучала музыка, а потом открыли большой ящик, из которого к небу устремились десятки бабочек.

Лия тихо вздохнула, глядя на горизонт.

Она слышала, как люди, тихо переговариваясь, собрались вокруг нее, и начала подниматься с места.

Желчь подступила к горлу, и мир закружился у нее перед глазами.

Она упала на землю – наступила спасительная темнота.

– Ну как вы себя чувствуете? – спросил ее любимый телохранитель Фрэнк, когда они вошли в лифт и Фрэнк нажал кнопку шестого этажа.

– Чувствую большое облегчение от того, что все кончилось, – ответила Лия.