Линда Ховард: Сердцеед

Несомненно, она сможет сдерживать Роджера еще четверть часа.

Она надеялась, что ярко освещенный дом предупредит Джона о том, что что-то не так, и тогда он не станет вламываться, провоцируя Роджера на стрельбу. Такая возможность сохранялась, но пока что все шло по плану.

Роджер уставился на Мишель с лихорадочным блеском в глазах, как будто не мог насмотреться. Ее вопрос снова обескуражил его.

- Кофе?

- Да. Я думаю, что не отказалась бы от чашечки, а ты?

Одна только мысль о кофе, заставила ее желудок скрутиться в узел, но его приготовление займет какое-то время. А Роджер был в высшей степени цивилизованным, и не видел ничего дурного в том, чтобы выпить с ней по чашке кофе.

- Пожалуй, да. Это было бы неплохо, спасибо.

Она улыбнулась ему, вставая с лестницы.

- Почему бы нам не поболтать, пока готовится кофе? Я уверена, нам нужно пересказать кучу сплетен. Надеюсь только, что кофе есть. Возможно, я забыла его купить. Этим летом было так жарко, не так ли? Я стала фанатом чая со льдом.

- Да, было очень жарко, - согласился он, следуя за ней на кухню. – Я подумывал о том, чтобы провести какое-то время в шале в Колорадо. В это время года там должно быть чудесно.

Мишель нашла полупустой пакет кофе в кабинете. Вероятно, он был настолько несвежим, что стал непригоден для питья, но она тщательно наполнила стеклянный кофейник водой и вылила ее в кофеварку, затем отмерила кофе в бумажный фильтр. Кофеварка была очень медлительной, потребовалось почти десять минут, чтобы колба наполнилась. Булькающие и шипящие звуки, производимые при этом, действовали успокаивающе.

- Присаживайся, пожалуйста, - пригласила Мишель, указывая на стулья за кухонным столом.

Роджер медленно отодвинул стул, затем положил пистолет на стол. Мишель не позволила себе смотреть на этот предмет, отвернувшись к шкафчику за двумя кружками. Затем она села и взяла еще один крекер из принесенного с собой пакета, ранее оставленного ею на столе во время обхода дома, когда она включала освещение. Желудок снова взбунтовался, в равной степени, как от напряжения, так и из-за беременности.

- Как насчет крекера? – вежливо спросила Мишель.

Роджер снова следил за ней печальным и диким взглядом.

- Я люблю тебя, - прошептал он. – Как ты могла оставить меня, когда я так сильно нуждался в тебе? Я хотел, чтобы ты вернулась. И все было бы в порядке. Я ведь обещал тебе это. Зачем ты сошлась с этим грубым скотоводом? Почему ты изменила мне с ним?

Мишель подскочила от внезапной хлесткой ярости в его голосе.

Его необыкновенно приятное лицо отвратительно исказилось: таким она запомнила его в своих кошмарах. Ее сердце болезненно заколотилось о ребра, и она подумала, что ей станет очень плохо, как только все это закончится, но каким-то образом Мишель удалось изобразить неподдельное удивление:

- Но, Роджер, электричество отключили. Ты же не ожидал, что я буду жить здесь без света и воды, не так ли?

Он снова выглядел сбитым с толку неожиданной сменой темы, но лишь на мгновение. Покачал головой.

- Ты больше не сможешь обмануть меня, любимая. Ты все еще живешь с ним. Я просто не понимаю. Я так много предлагал тебе: любая роскошь, которую ты только захочешь, драгоценности, походы по магазинам Парижа, но вместо этого, ты сбежала от меня, чтобы жить с потным, воняющим коровами фермером.

Мишель не могла совладать с охватившим ее ознобом, когда он назвал ее «любимая». Она сглотнула, пытаясь удержать нарастающую панику. Если она уступит своим страхам, то будет не в состоянии управлять Роджером. Сколько же минут еще осталось? Семь? Восемь?

- Я не была уверена, что ты хочешь моего возвращения, - удалось выдавить ей, несмотря на ужасную сухость во рту, с трудом позволяющую выговаривать слова.

- Он медленно покачал головой.

- Ты не могла этого не знать. Просто не хотела возвращаться. Тебя вполне устраивает то, что этот потный владелец ранчо может предложить тебе, в то время как ты могла бы жить как королева. Мишель, любимая, это так пагубно для тебя, позволять кому-то вроде него прикасаться к тебе, но ты наслаждаешься этим, не так ли? Это противоестественно!

Ей были знакомы все эти признаки. Он целенаправленно доводил себя до бешенства, взращивая свой гнев и ревность до тех пор, пока не сорвется на рукоприкладство. И как только Роджер был не способен осознать, почему она предпочитает сильную, чистую мужественность Джона и земные страсти, извращенной пародии на любовь, которую предлагал Роджер? Сколько еще это будет продолжаться?