Эдриан Маршалл - Милый, давай поженимся

Холодный тон Фокси немного остудил пылавшую Агнесс. Она перестала молотить плечи Фокси кулачками, но глаза ее по-прежнему излучали гнев. Которого Фокси, между прочим, совершенно не заслужил…

— Я рад, что ты успокоилась, дорогая, — насмешливо поглядел на нее Фокси. — А теперь я объясню тебе, почему так огорчен из-за замужества Юджин Бигль.

— Потому что… — начала было Агнесс.

— Не перебивай меня, иначе не сменишь позу еще полчаса, — посоветовал Фокси, и Агнесс пришлось смириться. — Продолжаю отвечать на вопрос, который так встревожил твою маленькую глупую головку. На той вечеринке, о которой ты вспоминала с таким раздражением, я действительно много говорил с Юджин Бигль. Мы с тобой знаем: родители ищут ей выгодную партию, что весьма затруднительно, ибо сами они, увы, не обладают большими средствами. Питер Пальман ей сразу не понравился, но, тем не менее, она выходит за него. Если ты вспомнишь наш тогдашний разговор, то поймешь, какой напрашивается вывод. Итак, дорогая Агнесс? Появились мысли?

— Она выходит замуж по расчету, — бросила Агнесс. — Но ты-то здесь причем?

— Ты не поверишь, Агнесс, я ей просто сочувствую. Никогда не одобрял браков по расчету, и теперь жалею ее.

— Но Питер Пальман для нее крайне выгодная партия…

— Агнесс… — Фокси заглянул в ее глаза. — А я ведь для тебя — вовсе не выгодная партия…

— Что ты хочешь сказать? — насторожилась Агнесс.

Фокси почувствовал, как расслабились ее запястья.

— Хочу понять, на кой черт я тебе сдался, женушка… Ты же ничего от меня не получила.

— Но я люблю тебя, — побледнела Агнесс. — Я…

— Вот… А рассуждаешь так, словно такие браки для тебя — плевое дело. Вот я и подумал, какого дьявола ты не положила на свою любовь «большое извините» и не вышла за какого-нибудь Капнера ван Хольмана. Он, по крайней мере, известный тип…

Фокси отпустил ее руки. Теперь Агнесс сама хотела объясниться.

— Ты что, ревнуешь меня к ван Хольману? — спросила она и как-то странно улыбнулась. — Но это же глупо… Ужасно глупо. Ведь Капнер…

— Что — Капнер?

— Капнер — мой друг…

— Это, конечно, очень мило, кошечка, но иногда мне кажется, ты бываешь с ним чаще, чем со мной.

— Я поняла твою уловку, Фокси Данкан, журналист, — усмехнулась Агнесс. — Ты перевел разговор на Капнера, чтобы я отвязалась от тебя с Юджин…

— Думай, как хочешь, — сдался Фокси. — Мне просто жаль эту девочку. И еще жаль, что ты не понимаешь таких простых вещей.

Лицо Агнесс смягчилось, и Фокси понял, что она наконец-то ему поверила.

— Извини, Фокси… — пробормотала она. — Мне и самой неприятно, что я так вспылила. Просто у тебя было такое озабоченное выражение лица… И потом, мне казалось, Юджин Бигль тебе симпатична.

— Она и симпатична мне, только как человек, а не как сексуальный объект, — объяснил Фокси. — Потому-то мне ее и жаль. Если хочешь, мы не пойдем на эту свадьбу, — неожиданно для самого себя предложил он жене. — Тогда у тебя не будет повода ревновать…

— Не говори мне, что я ревную. Бе-есит… — полушутя улыбнулась Агнесс. — И на свадьбу мы пойдем. А то ты еще, чего доброго, подумаешь, что я вижу в Юджин Бигль соперницу…

Его подозрительность достигла апогея, когда ван Хольман, к великому неудовольствию Фокси, которого Агнесс на один вечер сместила с должности своего личного водителя, вызвался довезти ее до дома. Разумеется, ван Хольман никак не мог оставить без внимания вежливое предложение хозяйки задержаться на чашечку кофе. Чашечка кофе, как водится, превратилась в четыре, и не чашки, а бокала, и не кофе, а земляничного вина, которое Лидии Барко снова преподнес ее румынский поклонник… Да еще и в два бессонных часа, которые Фокси был вынужден провести в компании режиссера, поскольку не желал оставлять Агнесс наедине с этим типом.

Фокси до сих пор подозревал ван Хольмана, а потому вел себя с режиссером крайне осторожно и следил за каждым его движением. Казус случился тогда, когда Агнесс принесла кофе и вышла на кухню, чтобы сделать сандвичи, а Фокси, которого выпитое пиво тиранило уже полчаса, извинившись, почти бегом побежал в уборную.

Удобства в доме располагались крайне неудачно (поэтому Фокси в шутку назвал их «неудобствами»): для того, чтобы пройти к ним, нужно было выйти из гостиной, миновать холл с колоннами, обогнуть комнату управляющего Терри, и только тогда наконец-то совершить то, что только чудом не было совершено по дороге. Чтобы добраться до «неудобств» нужно было потратить не меньше пяти минут драгоценного времени, которого у Фокси, боявшегося оставить ван Хольмана и на две минуты, вовсе не было.