Мэри Стюарт - Лунные пряхи

— Именно так. И мы даже не знаем, кто эти люди… убийцы и тот человек, которого они убили; поэтому мы не знаем, куда обратиться за помощью. Знаем только, что они все еще ищут Марка, чтобы убить его. — Он кивнул, заметив мой безумный взгляд. — Да, здесь дикие места, мисс. Если пострадает какой-то человек, то вся его семья, а может, и вся деревня встанет на его защиту, даже когда речь идет об убийстве, о смерти. Не всегда, конечно, но иногда и в некоторых местах. А здесь, в этих горах, такое случается часто.

— Да, я читала об этом, но как-то не укладывается… — Я замолчала и глубоко вздохнула. — Ламбис, ты критянин?

— Я родился на Крите. Но мать моя родом с Эгины, и, когда отца убили на войне, она вернулась в дом своей матери. Я жил в Агиа-Марина, на Эгине.

— Слышала об этих местах. Значит, в здешних краях ты чужой? И эта ужасная история не могла иметь к тебе никакого отношения?

— Нет-нет, меня здесь даже не было. Я нашел его на следующее утро, я же тебе говорил.

— Ах да, верно. Но мне все же кажется, что нет никакой опасности в том, чтобы сходить вниз за вещами; может быть, стоит поговорить со старостой в Агиос-Георгиос. Он ведь сможет…

— Нет! — в ужасе вскрикнул он. — Ты ничего не понимаешь. Все не так просто.

Я мягко сказала:

— Так может, ты мне расскажешь?

— Расскажу.

Но еще несколько мгновений он медлил, внимательно и неторопливо осматривая безлюдный склон горы под нами. Убедившись, что нигде не заметно ни малейшего движения, он устроился поудобнее, опершись на локоть, и глубоко затянулся сигаретой.

— Я сказал тебе, что у меня есть каик. Живу я сейчас в Пирее. Марк меня там и нанял, чтобы я свозил его на некоторые из здешних островов, хотел попутешествовать. За две недели мы уже побывали в разных местах, но не о том речь; так вот, два дня назад мы причалили у южного берега Крита. Вроде бы собирались заглянуть и в Агиос-Георгиос, только попозже, вечером. Я говорю о субботе. Ну вот, Марк знал, что где-то здесь, в горной лощине, есть какая-то старая церковь — недалеко от берега, к востоку от Агиос-Георгиос. Это очень древняя церковь, — он произнес «дрэвняя», — может быть, эпохи классицизма, кто ее знает; кажется, про нее даже писали в старых книгах.

— Я слышала о ней. В древности там было место поклонения. По-моему, позднее на этом месте построили церковь. В византийскую эпоху.

— Да? Ну вот, а в дрэвние времена там неподалеку была гавань. Даже сейчас в тихую погоду под водой видна старая стена, и небольшая лодка вполне может пройти к тому месту, где раньше была пристань. Марк велел мне там остановиться. Мы плыли без перерыва уже два дня, и теперь им захотелось оказаться на суше, погулять…

— Им?

— Марку и его брату.

— Ах вот оно что!

Я со страхом уставилась на него, озаренная запоздалой догадкой. Вспомнила выражение отчаянной, мучительной беспомощности на лице Марка и слова Ламбиса, пытавшегося его успокоить: «Я пойду и сам его поищу, как только смогу».

— Кажется, я начинаю понимать, — проговорила я неожиданно осипшим голосом, — Продолжай.

— Ну вот, Марк и Колин покинули лодку и стали подниматься в горы. Была суббота — или я уже говорил? Они собирались гулять целый день. Еда и вино у них были с собой. Я остался на яхте. Что-то не ладилось с мотором, и я собирался сходить в Агиос-Георгиос за необходимыми деталями, а вечером вернуться и встретить Марка и Колина. Но получилось, что я довольно легко починил мотор, так что решил просто посидеть, порыбачить, поспать и поплавать. Потом наступил вечер, а их все нет. Я ждал, ждал, но я ведь не знал, когда они должны были прийти, не знал, надо ли мне идти их искать… ты ж понимаешь, как бывает…

— Да-да, конечно.

— А потом уже ночь наступила, а они все не идут, и тогда я очень заволновался. Здесь дикие горы. Я не думал, что они могли заблудиться, но вдруг какой-нибудь несчастный случай… Наконец, когда я уже не мог ждать, я запер каюту на яхте, положил ключ в условленное место, взял факел и пошел в горы искать маленькую церковь. Но понимаешь, даже с факелом найти дорогу здесь невозможно.

— Могу себе представить.

— Конечно же, я кричал, звал их, прошел сколько смог, но не нашел даже церкви. Я боялся и сам заблудиться, поэтому вернулся туда, где мог слышать море, и стал ждать появления луны.

— Она ведь поздно восходит?

Он кивнул. Теперь он говорил уже свободно и непринужденно.

— Ждать пришлось долго. Потом луна взошла — хоть и небольшая, но дорогу я мог видеть достаточно хорошо. Я шел медленно, очень медленно. Нашел церковь, но их там не было. Я не знал, куда теперь идти, но вдруг появилась туча, а потом пошел сильный дождь, и снова стало темно, очень темно. Пришлось найти укрытие до рассвета. Я кричал, но без толку. Я не думал, что они прошли мимо меня и вернулись к лодке, так что, когда рассвело, я снова пошел. Мне повезло: я нашел тропинку — не козью тропку, а широкую, из плоских ровных камней, словно утоптанную людьми. Возможно, в былые времена это была дорога из Агиос-Георгиос к церкви и дрэвней гавани — не знаю. Но это была тропинка. Я пошел по ней. Потом я увидел на ней кровь.