Рут Ренделл - Подружка невесты

— Хорошо, я взял статую. Если хотите, украл. Но я же полагал — как оказалось, ошибочно, — что у меня есть на нее некое право. Вы… — силы покидали его, он попытался прокашляться, — вы собираетесь обвинить меня в краже?

— Это ваша главная забота, мистер Уордман? — спросил Гейтс.

Вопрос был неясный. Филипп перефразировал его:

— Меня будут преследовать в уголовном порядке?

Не получив ответа, он спросил, хотят ли они, чтобы он дал показания.

Было странно, что они сами, видимо, только что это уловили, словно никогда об этом сами не думали, словно Филипп подбросил им великолепную свежую идею. Его показания вбивала на пишущей машинке девушка, офицер полиции, а может, и нет. Филипп говорил правду, и эта правда, произносимая вслух, звучала неправдоподобно. Закончив, он сел и посмотрел на них, двоих полицейских и девушку, которая, возможно, тоже офицер полиции, и стал ждать слов, которые знал по детективам: «Вы вправе хранить молчание…»

Моррис встал.

— Хорошо, мистер Уордман, — сказал он, — спасибо. Мы вас больше не задерживаем.

— Значит, это все? — Филипп заставил себя произнести это твердо и спокойно.

— Да, пока все.

— Мне будут предъявлены обвинения в краже статуи?

Последовала заминка. Моррис убирал со стола бумаги. Он взглянул на Филиппа и произнес медленно и очень осторожно:

— Нет, не думаю. По-моему, это ни к чему. Это будет лишь трата времени и денег налогоплательщиков. Как вы считаете?

Филипп не ответил. Вопрос явно не предполагал ответа. Ему вдруг стало неловко, он почувствовал себя глупо. Как только он оказался на улице, ему стало легко, смущение исчезло. Я верну Флору миссис Майерсон, думал Филипп, это минимум того, что можно сделать. Если полиция не приедет забрать статую, я сам отвезу ее в Чигвелл.

Он добрался до миссис Райпл, его отвели в ванную комнату, где показали все дефекты из списка под аккомпанемент множественных оскорблений и повторений того, сколько хозяйке стоил ремонт. Перл не было, она, наверное, уехала.

На обратном пути он проезжал мимо дома миссис Майерсон. В саду перед домом стояла дощечка с объявлением агента по недвижимости «Продается». На дорожке, в тени, спал скотч-терьер, которого Сента назвала Угольком. Филипп перекусил в каком-то чигвеллском пабе и поехал в Лондон, когда дороги были максимально свободными. Он припарковал машину Роя и пошел в автосервис забрать свою.

Когда он зашел в офис, Люси передала ему:

— Тебе звонил какой-то мистер Моррис.

Сначала Филипп не понял, кто это. Потом вспомнил. Полицейский оказался достаточно тактичен и не назвал своей должности, позвонив Филиппу на работу. Но зачем он вообще звонил? Они передумали?

— Он оставил номер?

— Он перезвонит. Я сказала, что ты скоро придешь.

То были долгие пятнадцать минут. К Филиппу вернулись былые страхи. Если ему предъявят обвинение, он уже решил, что сразу пойдет к Рою и все расскажет; я это переживу, подумал он, я смело встречу самое плохое. Потом он почувствовал, что не может больше ждать, нашел в справочнике номер нужного полицейского участка и позвонит Моррису сам. Совсем немного времени потребовалось, чтобы найти его. В горле у Филиппа пересохло, сердце колотилось.

После того как Филипп представился, Моррис спросил:

— У вас есть девушка, мистер Уордман?

Этот вопрос Филипп ожидал услышать меньше всего.

— Почему вы спрашиваете?

— Может быть, вы знаете девушку с очень длинными светлыми волосами… со светлыми, серебристыми волосами? Невысокого роста, не больше пяти футов.

— У меня нет девушки, — ответил Филипп, точно не зная, правду он сказал или солгал.

Разум помог найти объяснение. Это как с головоломкой в газете: заглядываешь на последнюю страницу за ответом, а когда читаешь его, он кажется таким ясным и очевидным, что удивляешься, как же это ты сразу не сообразил.

Полицейские наверняка знают каждое событие из недавнего прошлого Гарольда Майерсона, разговаривали с его знакомыми, соседями, взяли на заметку всех посетителей его дома. Их интерес вызвала кража Флоры и описание вора, составленное соседом Майерсона. Один, или, возможно, больше чем один свидетель описал девушку невысокого роста, с длинными серебряными волосами, которую видели в день убийства Майерсона поблизости утром, а позже — в вагоне метро. Может ли существовать какая-то связь между той девушкой и человеком, укравшим статую? Это не бог весть какая догадка, но ведь полиция отрабатывает даже самые невероятные версии.