Владимир Колычев - Правильная девчонка

Он решительно приблизился к Вике и ловко поймал ртом ее губы. И это была та самая решительность, которая, застав женщину врасплох, делает ее бессильной. И Вика попалась на этот прием. Дернулась раз-другой, пытаясь вырваться, и затихла как пловец, уставший плыть против течения. И поплыла вниз по реке как безвольное бревно.

Да и глупо было бы сопротивляться. Она же не девочка, и Родик это поймет. И посмеется, вспоминая, как она изображала из себя недотрогу.

Родик вел себя как опытный мужчина, привыкший к легким победам над женщинами. И целовался он со знанием дела. И язык его проник под губы лишь после того, как Вика созрела для этого.

Если он хотел разгорячить ее желания и распалить воображение, то ему это удалось. Вика созрела и для большего, чем глубокий поцелуй. Но Родик не торопился. Он страстно целовал ее в губы, его руки также не знали покоя, но время шло, а Вика все еще оставалась в одежде. И в горизонтальном положении. А страсть, она как сырой порох — сначала горит медленно, а потом быстро. Выгорает дотла и затихает. Если, конечно, пожар не перекинется на следующую пороховницу.

— Хватит!

Она оттолкнулась от него, вернулась в комнату. И, недолго думая, наполнила бокал и выпила.

— А мне? — спросил Родик.

Она сухо кивнула, наполнила и подала ему бокал.

— А закусить?

Он попытался поцеловать ее в губы, но Вика отвернула голову. Надоело.

Он сел, взял ее за руку, потянул на себя. Вика пресно глянула на него. Ну сядет она, а дальше что?.. И она села. Хотя бы для того, чтобы получить ответ на свой вопрос.

— Как-то быстро все вышло, — сказал он.

И голос у него подрагивал, и сам он вибрировал изнутри от волнения.

— Что вышло? — усмехнулась она.

Не было ничего. Да и не надо.

— Еще ничего и не входило, да? — хихикнул он.

Вика оскорбленно дернулась, поднялась, отошла от Родика.

— Ну, извини, вырвалось…

Вика удивленно смотрела на Родика. Сейчас он поразительно напоминал ей того самого робкого мальчишку, каким она знала его семь лет назад. И он смотрел на нее с той самой знакомой растерянностью. Вика помнила, как обомлел Родик, когда она сказала ему, что идет в ресторан танцевать стриптиз.

— Ты так больше не говори, — качнула она головой.

— Ну, я же извинился.

Он, казалось, пытался взять себя в руки, но у него это плохо получалось.

— За это не извиняются. Этого просто не говорят.

— Да я понял.

Вика ничего не понимала. Родик так лихо себя вел, ни дать ни взять гусар на выезде. И говорил так складно, балагурил. А тут вдруг как отрезало. Может, гусар в нем задохнулся? От перевозбуждения.

— Ну понял, и хорошо… Расскажи, как там в Москве? — Вика сжалилась над ним и сменила тему.

— Да как в Москве… Все хорошо…

— Институт окончил.

— Университет. Юридический.

— Ну и кто ты теперь?

— В смысле?

Родик явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Адвокат, юрисконсульт… Или следователь?

— А-а, ты об этом!.. Я бизнес осваивать буду. У отца строительная фирма, там буду рулить.

— Надо было экономический оканчивать. Или финансовый.

— А что финансы? Дебит-кредит, плюс-минус, ничего сложного. А юрист всегда себе применение найдет…

— Если у отца своя строительная фирма, — усмехнулась Вика.

— Ну, там не только строительство… И все это тянуть надо. Потому отец меня и в Урядновск вернул. Если честно, я не хотел…

— А я думала, что ты из-за меня вернулся.

— Ну, из-за тебя тоже, — вымученно улыбнулся он.

— А врать нехорошо.

— Я знаю… Еще по чуть-чуть? — Родик потянулся к бутылке.

— И чокнемся… — кивнула она. — По телефону… А потом ты сможешь меня поцеловать.

— По телефону?

— По телефону, — с милой улыбкой, но беспощадно подтвердила Вика.

Надоел ей Родик, устала она от него. И если он вдруг снова полезет целоваться, она оттолкнет его и поднимет на смех. Так что пусть лучше не рискует.

— Только поцеловать? — спросил он, хитро сощурив глаза.

— А что еще?

— Ну, мы бы могли провести с тобой ночь.

— По телефону?!. А в какой руке ты будешь трубку держать? — съязвила Вика.

Чем загнала его в угол. Родик смутился, растерялся, даже покраснел.

— Я не в том смысле.

— Иди домой.

Вика уже жалела о том, что позвала его к себе.

— Ну, я-то пойду!

Он вскочил с кресла как ужаленный. Рванул к выходу, но дверь сам открывать не стал. Вика шла за ним неторопливо, но неотвратимо. И пусть даже не пробует зажать ее в угол и навязать свои поцелуи.

— Я ухожу, — сказал он.