Ким Болдуин - Голубая звезда

Крис должна была прийти с минуты на минуту. Ганс поднялся из кресла и убрал дневник в конторку, где хранились остальные важные для семьи записи и документы. Хотя он точно знал, что между отцом и дочерью не было согласия, он подозревал, что Крис могла бы заинтересоваться дневником, если бы узнала о его существовании. А Ян оставил распоряжение не отдавать ей дневник.

Разбираться с делами своего друга для Ганса оказалось совсем не просто. Конечно, он знал о том, что у Яна есть тайная банковская ячейка. Это достаточно предсказуемо. Многие его клиенты оговаривали с Гофманом тот факт, что в случае их смерти у него есть право доступа к секретным ячейкам в банке. Но он не ожидал обнаружить там нечто большее, чем завещание, какие-нибудь документы и, может быть, пару фамильных вещей или украшений. Вместо этого, в ячейке Ганс обнаружил указания от Яна и описание того, как найти тайник в его доме в Харлеме, где были бриллиант и дневник. Похоже, Крис ничего не знала ни о тайнике, ни о камне.

Услышав, как к дому подъехала машина, Ганс выглянул в окно. Крис выходила из такси, поэтому адвокат поспешил к двери, чтобы встретить ее. После необходимых слов приветствия и комплиментов он передал ей бриллиант и вкратце рассказал о том, что ему удалось узнать о ценности камня.

Крис рассматривала камень на просвет, завороженная его размерами и блеском. Синий цвет со стальным оттенком, исключительной чистоты. Камень в 15.8 каратов был огранен по схеме Мазарини.

— Итак, мы знаем, что он очень высокого качества, очень старый, может быть, один из редких, самых знаменитых алмазов мира?

— Похоже, что да, — подтвердил Ганс. Они говорили на голландском, как старые знакомые, опуская формальности, которые следовало приберечь для посторонних.

— Сколько вопросов, — задумчиво сказала она. — Господи, да он, наверное, стоит целое состояние. Откуда же он у отца?

— Я боюсь, что кроме него, тебе об этом никто не смог бы сказать.

Жизнь Крис, если она и обладала преимуществам титула, всегда текла размеренно. Но в последние месяцы все было нарушено водоворотом перемен: внезапная смерть отца от сердечного приступа оставила Крис в совершенной растерянности. Хотя они никогда не были особенно близки, Крис не мыслила свою жизнь без него. Она была шокирована, когда, приехав в Голландию на похороны, узнала, что отец оставил долги, суммы которых исчислялись миллионами евро, а ей нужно было с этим разбираться. Ей пришлось не только расплатиться по чекам (а их была внушительная стопка), но найти средства на содержание ее матери в психиатрической клинике.

Ганс Гофман посоветовал ей немедленно продать принадлежавшие семье особняки — тот, где она выросла, Харлеме, и виллу в Венеции, которая стала ее домом, когда ей исполнилось восемнадцать. Ей нравилось жить там, и мысль о том, что придется покинуть это место, ужасала Крис. Продажа сама по себе не должна была стать особой проблемой, на дом в районе Сан Марко покупателей нашлось бы множество, учитывая, что его поддерживали в отличном состоянии. Но Крис ждало еще большее потрясение — когда она приехала в особняк в Харлеме, где не была, по меньшей мере, три года. Отец, из соображений экономии, уволил всех слуг и отказался даже от косметического ремонта, от необходимого минимума для поддержания дома в хорошем состоянии. Особняк выглядел ужасно неухоженным, и в него перед продажей требовалось вложить изрядную сумму.

Но ничто из этого не удивило ее так, как бриллиант. Камень был очевидным средством для решения всех ее материальных проблем. Она была ошарашена, узнав, что отец не продал камень, чтобы улучшить свое положение, и держал существование бриллианта в тайне от всей семьи. Положив камень обратно в бархатный мешочек на столе адвоката, Кристин сказала:

— Так он был в тайнике, о котором отец ничего не говорил, но ты уверен, что это и есть Голубая Звезда? А как мы можем это проверить?

— Я относил камень одному знакомому, чтобы его оценили, — сказал Ганс. — Мой друг работал на один из алмазных концернов, пока не вышел на пенсию. Это настолько уникальный камень, что одного взгляда хватило, чтобы сказать: это Голубая Звезда. Но, конечно, это было бы полной бессмыслицей, поэтому он посоветовался с экспертом по арабским древностям, профессором Байятом из Археологического музея Алларда Пирсона. Байят должен кое-что проверить, он свяжется с нами, как только закончит, но это может занять какое-то время.

— Ну, не может же их быть два?