Екатерина Гринева: Герой-любовник, или Один запретный вечер

Как же – приспособилась! Это было мне не дано, как слепцу – зрение. С последнего места работы меня с треском выгнали. Я пошла на конфликт с одним папашей – крутым челом, поставив его сыну двойку по истории. Все вокруг уговаривали меня не делать этого – завуч, (директриса лежала в больнице), коллеги, мамина сестра тетя Люся. Только Денис поддерживал меня.

– Нечего гнуться под этими холуями.

– Я не из-за этого. Я из принципа. Если его сын – болван, то пусть и получает по полной. Бабки здесь не причем.

– Принципиальная ты моя, – усмехнулся Денис.

– Ага! Только мне от этого не легче. Предвижу я, как пить дать, проблемы. И немаленькие.

– Думаешь, тот папаша подкараулит тебя и устроит темную?

– Кто знает, кто знает.

– Я его тогда так отметелю, – пригрозил Денис, приподнимаясь со стула. – Небо с горошинку покажется.

– Сиди, – успокоила я его. – Думаю, до этого дело не дойдет. Все-таки он – человек цивилизованный… Надеюсь, – прибавила я.

Папаша-бизнесмен, действительно, оказался человеком цивилизованным. Мне не устраивали темную и не подкидывали писем с угрозами. Меня просто уволили. Точнее, предложили написать заявление «по собственному желанию». Я, не долго думая, согласилась. Все равно родной коллектив с подачи вернувшейся из больницы директрисы затравит. У нее с тем папашей были тесные контакты – он давал на нужды школы какие-то деньги, и она была готова лизать ему задницу. Как оно и бывает в таких случаях.

Я махнула рукой и подумала, что возьму небольшой тайм-аут, и отдохнув, с новыми силами возьмусь за поиск работы. Но, похоже, меня занесли в негласный «черный» список. В двух школах я получила немотивированный отказ, а в третьей как только услышали мою фамилию – сказали, что все места заняты и свободных вакансий в ближайшее время не предвидится. Тогда как я знала точно, что учитель истории им требуется. Но наступало лето, и я решила особо не париться, а переждать до августа, а там уже снова заняться собственным трудоустройством.

– Ты меня совершенно не слышишь! – донеслось до меня.

– Что? Я очнулась от своих мыслей и посмотрела на Эву.

– Курицу накладывай! А не смотри вперед отсутствующим взглядом. У тебя что проблемы? Как с работой?

– Никак, – призналась я. – Считай, что с некоторого времени я нахожусь в свободном плаваньи.

– Кажется, в России с учительским составом проблемы, а ты – в плаваньи. Не в ногу со временем шагаешь.

– Ага! Прихрамываю. Это у меня проблемы с богатыми папашами, которые хотят, чтобы я натягивала их чадам оценки.

– И что? Поставила бы хорошую оценку этому оболтусу и не особо напрягалась, – снисходительно заметила Эва. – Тебя от этого убудет?

– Я так не могу. Тебе какой кусок?

– Все равно. Давай ножку. Но это же глупо!

– До чертиков. Но – не могу. Считай это моими железобетонными принципами.

– А как дела на личном фронте? У тебя все тот офицер-подводник?

– Бывший спецназовец, – поправила я сестру. – Все тот же.

– Не могла найти кого-нибудь получше.

Здесь мое терпение лопнуло.

– Давай поговорим лучше о тебе, – предложила я. – Как поживает Франсуа? Почему он не приехал с тобой? Бросил жену в положении…

И тут на лице Эвы появилось то самое испуганное выражение, которое я уже видела.

– Франсуа… – залепетала она. – Сейчас сидит без работы и не может приехать.

– Понятно. Последствия мирового финансового кризиса, – констатировала я. – Удар по среднему классу. И как вы теперь будете справляться?

– Не пропадем. Франция – не Россия и там можно жить на пособие по рождению ребенка. А потом недавно я нашла у него приличные деньги, и он сказал, что получил как дизайнер один заказ, очень выгодный, и ему выплатили аванс. Правда, я не знаю, насколько это все надежно. Но поживем – увидим.

– Это радует.

– Судя по твоему тону – не очень.

Я с шумом отодвинула от себя пустую тарелку.

– Слушай, Эва! Если ты хочешь, чтобы я скакала до потолка от твоего приезда и пускала по этому поводу сентиментальные сопли – то даже не надейся. В конце концов твое бегство свело в могилу родителей. Ты об этом когда-нибудь думала? И потом… почему ты ни разу не приехала к нам? В чем дело?

– Я… я… хотела…

– А тебя не пускали! Держали за руки и за ноги! Так ведь было дело или нет?

– Все гораздо сложнее.

– Ну конечно, – хмыкнула я. – Ты просто оправдываешь собственную подлость и трусость.

И тут Эва заплакала.

– Я понимаю. Во всем виновата только я. Но давай во всем разберемся потом. Не сейчас. Я прошу тебя. Она приложила руки к животу. – Ради нее.