Иден Дороти - Призрачная жена

Пол усеивал совиный помет. Широкая кровать, столик с гнутыми ножками, несколько стульев, гардероб составляли всю обстановку. Видимо, вещи, имевшие какую-либо ценность, вынесли. Ничто не напоминало здесь священного убежища графини, сохраняемого любящим мужем, — просто пустая комната, брошенная и никому ненужная.

— Как это грустно, — прошептала я.

Узкая дверь вела в старомодную ванную комнату, столь же запущенную.

— Зачем держать ее запертой, если здесь ничего нет?

— Не знаю. Это была очень уютная комната, когда здесь жила Кристина. Много картин, ковров, красивых безделушек. Подумать только, это было меньше года назад. А сейчас даже привидения не захотели бы здесь поселиться.

— И все-таки очень странно, зачем запирать ее, если здесь ничего не спрятано.

— Нет никаких признаков того сокровища, которое британский летчик якобы прислал моей снохе. Думаю, мы ошибались на этот счет. А разбитое окно нужно починить. — Он повернулся и чуть насмешливо посмотрел на меня. — Мне кажется, твое воображение иногда заводит тебя слишком далеко, Луиза. Ты наполнила эту комнату тайнами, которых нет и в помине. Истинные тайны Монеборга спрятаны не здесь. — Он помолчал, потом снова улыбнулся мне. — Ты выглядишь очень хорошенькой в этом зеленом платье. Совсем как фигура на фреске позади тебя. Это королева, она умерла достаточно давно, чтобы кто-то мог заинтересоваться ею. Поэтому я предпочитаю смотреть на тебя.

До этого времени я не замечала фреску. В комнате царил полумрак, а краски выцвели, поэтому, когда Эрик привлек к ней мое внимание, мне пришлось подойти совсем близко, чтобы рассмотреть ее.

Фреска изображала бородатого короля и королеву, прогуливающихся в саду. За ними следовала свита придворных. Перед королевской четой в гротесковом па застыл карлик с непропорционально большой головой. Он смотрел на хозяев с радостной улыбкой. По-видимому, придворный шут. Наверное, именно его вспоминал перед смертью Алан Мельбурн.

— Теперь я поняла! — воскликнула я. — Это именно та комната, где Кристина прятала британского летчика. — Я указала на карлика. — Вот она разгадка.

— Подожди немного, Луиза, твое воображение снова уводит тебя. Это изображение находится здесь уже несколько веков. Он не имеет никакого отношения к прошедшей войне.

— Ох, как ты медленно соображаешь! — нетерпеливо закричала я. — Почему, умирая, Алан Мельбурн вспоминал об этой комнате? Она имела для него огромное значение!

Эрик все-таки соображал не так уж медленно.

— Подарок! — воскликнул он.

— Да. Теперь ты понимаешь? Он прибыл спустя девять месяцев, и Кристина сказала, что будет наслаждаться им всю оставшуюся жизнь.

— Конечно, это ребенок. Как глупо, что мы не могли догадаться. Но его следовало скрывать. Интересно, где он теперь?

— Хельга Блом знала, — уверенно заявила я.

— И, без сомнений, Отто тоже. Это объясняет его отношение к жене. Хотя, насколько я помню, только после рождения Дины их брак фактически распался.

— Возможно, он только тогда узнал обо всем.

— И бедная Кристина нашла убежище здесь, в комнате, где она так недолго была счастлива.

— А когда она умерла, Отто запер комнату, чтобы никто не смог обнаружить ее тайну, хотя я не совсем понимаю, как это могло бы произойти. Ведь карлик не может говорить.

— Вы ошибаетесь, — послышался голос от двери. Это не Отто запер комнату. Это сделала я.

В полутьме мы увидели фигуру фру Доротеи. Она, должно быть, очень тихо поднялась по лестнице, так тихо, что даже не потревожила сову. Сколько времени она стояла там, слушая нас?

— Ты, мама? — переспросил Эрик. — Тогда, возможно, ты объяснишь нам причину?

— И возможно, — фру Доротея посмотрела на меня, — вы объясните мне, почему так невежливо покинули вечер, ради которого специально приехали из Лондона? Мне следовало догадаться, что ваши намерения не вполне доброжелательны по отношению к нам.

— Луиза права, — поддержал меня Эрик. — Отто непростительно повел себя по отношению к ней. Она имеет право знать почему.

Какое-то мгновение казалось, что фру Доротея собирается вести себя так же враждебно. Потом она вдруг спрятала лицо в ладонях. Я с трудом расслышала ее приглушенный голос:

— Это так ужасно. Бедная Кристина, каково ей было считать себя женой человека, которого подозревали в предательстве. Это разбило ее сердце. Она могла заявить о связи Отто с Хансом Оллером, но не пошла на это. Однако оказалась не в силах устоять перед влечением к спасенному ею летчику. Уверена, это были единственные счастливые минуты, проведенные ею в Монеборге.