Мэри Стюарт: Башня из слоновой кости

В десять часов погас свет.

Несмотря на то, что в это время года, здесь бывает достаточно светло, чтобы писать, сегодня из-за туч, затянувших небо целиком, стало совсем темно. Огонь давно потух, и до камина я добралась на ощупь. На каминной полке я видела подсвечник, помещенный туда, по-видимому, специально для подобных случаев. Подойдя к окну, я выглянула наружу. Ветер прямо-таки бушевал, о стекло колотил дождь. Скверная, неприятная ночь.

Я закончила главу, — если не дописать, потом можно забыть, все что придумала, — а затем, забрав свечу, отправилась спать.

Стены коттеджа были достаточно крепкими и могли устоять перед натиском бури, и, несмотря на скрип дверей и дрожание окон, мне удалось заснуть. А разбудил меня звук, совершенно не похожий на привычные, — резкий и незнакомый. Я прислушалась.

Гроза разбушевалась не на шутку. Грохотали волны, и со свистом беспрестанно прорывался ветер сквозь бреши в заборе.

Но не этот шум разбудил меня. Звук раздавался внутри дома — он был тихим, но перекрывал весь шум, доносившийся снаружи. Хлопнула дверь. Кажется, черная. Затем что-то зашумело в помещении для мойки. Из крана потекла вода, потом звякнул чайник.

Криспин? Неужели, вопреки грозе, мой брат ухитрился добраться до острова, а потом и до дома?

Я была настолько ошеломлена, что мне и в голову не пришло, что подобное просто невозможно. Я вылезла из кровати, надела шлепанцы, накинула халат и открыла дверь. Внизу горел свет, и, как только я распахнула дверь своей спальни, тут же наступила тишина. Я даже решила, что мне все померещилось, и что на самом деле я просто забыла погасить свет после того, как его отключили… да нет, я точно его выключила. И черный вход я заперла. И я побежала вниз.

Как раз в эту минуту он с чайником в руке поворачивался от раковины. Высокий молодой человек, худощавый, с темными, растрепанными ветром волосами, с узким белокожим лицом. Голубые глаза, прямой нос, раскрасневшиеся от холода щеки и мокрая после дождя щетина. Он был в рыбацкой фуфайке, резиновых сапогах и, поблескивающей от влаги, куртке на молнии.

Я видела его первый раз в жизни.

Я замерла в двери. Он тоже стоял неподвижно, стиснув в руке чайник.

Заговорили мы одновременно и произнесли одни и те же слова:

— Кто вы, черт возьми?

Он с грохотом поставил чайник на подставку. У него был такой озадаченный вид, что меня это тронуло. И, как можно спокойнее, я произнесла:

— Я, конечно, рада, что вам удалось найти убежище от грозы, но вы всегда врываетесь в чужой дом, даже не постучав? Или вы стучали, а я не услышала? Но дверь, кажется, была заперта.

— Ваш дом? — В голосе его звучало удивление.

— Ну да. Временно, правда. Я сняла его на две недели. А, понимаю. Вы знакомы с его владельцами? И подумали, что можно спокойно войти и…

— Вообще-то, я считал, что это мой дом. Я вырос здесь. Вот, посмотрите.

И он вынул из кармана ключ, точно такой же, как у меня, — он подходил к обеим дверям.

— Я понятия не имел, что дом перешел теперь в другие руки. Простите.

— И вы меня простите.

Наступила неловкая пауза. Он стоял около раковины, из которой капало на половик. Он явно не собирался уходить, а я вряд ли имела право упрекать его за это: за окном сильно ревел ветер и шумел дождь. Я откашлялась.

— Странно, вы не согласны? Прежние владельцы уехали два года назад, как мне сообщили. Сама я не знаю, куда они уехали, но вам, наверное, все объяснит миссис Макдугал с почты. Кажется, их звали Макей.

— Верно. — Теперь к его спокойной интонации явно примешивался говор, присущий островитянам. — Мой отец работал садовником в Тагх-на-Туир. Мой отчим.

— То есть здесь жили ваши родители? И это был ваш дом?

— Верно, — повторил он.

— Тогда… — И я замолчала, не зная, что сказать. Тут он впервые улыбнулся, и лицо его мгновенно стало очень привлекательным.

— Непредвиденное осложнение, так? Для меня тоже.

— Вы и, правда, не знали, что они уехали? Просто пришли к себе домой, думая, что они спят наверху?

— Да.

— Но… но это ужасно. Вы… — Я снова запнулась. Говорить было совершенно нечего. И я тихо добавила: — Как-то спокойно вы на это реагируете. И что же вы будете делать?

— Подожду до утра, что же еще? — Он все еще улыбался, но теперь начал беспокоиться, мало того, он явно очень устал. — Меня это не так уж и потрясло, как вы, возможно, ожидали. Я, естественно, был потрясен, когда вниз спустились вы, но я решил, что, возможно, родители уехали. Потом я подумал… ну, дело в том, что я знал, что старая леди… миссис Хэмилтон… недавно умерла. И значит, отец остался без работы, и им пришлось уехать. Но вы говорите, что они уехали два года назад…