Блэйн Андерсен - Роковой поцелуй

— Позвольте, герцогиня? — Кейрон предложил ей руку, когда она собралась спрыгнуть с фаэтона.

— Еще нет, мой господин.

— Я сгораю от нетерпения. Пошли. — По чисто вымытым ступенькам он ввел ее в главный вестибюль. Каблучки ее застучали по мраморному полу; она замедлила шаг — такая торжественная минута! На куполе был изображен полет Икара, причем солнце на фреске было настоящее — его лучи, проникая через отверстие в центре купола, спиральными кольцами ложились на многоцветие мраморного пола. Коринфские колонны, каррарский мрамор в альковах, панели стен с позолотой кушетки с ярко‑алым верхом — и статуи, статуи — одни в полный рост, другие — в виде бюстов, на белоснежных пьедесталах, с золотым орнаментом. Элис сама выросла в богатом поместье, но такой роскоши ей не приходилось видеть.

— Немного пышновато, правда? — Кейрон улыбнулся, несколько смущенно.

— Да уж, впечатляет.

— Если тебе не нравится, давай сломаем все это и построим соломенную хижину?

— Ну хватит, Кейрон. Я просто не ожидала такой красоты!

— Все это бледнеет по сравнению с тобой. — Элис зарделась румянцем.

— Да, я заставил тебя покраснеть! — Кейрон изобразил деланное изумление, и Элис рассмеялась.

— Чтобы стать герцогиней Лиддон, нужна привычка, но я с этим справлюсь. А пока знаешь, что мне больше всего нужно? Ванна и обед.

Кейрон засмеялся и повел Элис дальше — по лестнице наверх. В конце зала находилась дверь красного дерева. Он толкнул ее — за порогом было помещение, которое, видимо, служило будуаром.

— Это покои моей матери. Ты можешь ими пользоваться и ее гардеробом тоже. Первая дверь слева — ванная. Я позову Милдред, она все приготовит. Если бы отец был жив, он бы посмеялся: наконец‑то нашелся кто‑то, кто использует ванну по назначению. Он считал ее размеры экстравагантными.

Элис снова ощутила себя робкой гувернанткой. Она слышала о таких больших ваннах, но никогда их не видела.

— Что — туда можно залезть и улечься — прямо во весь рост?

— Точно. Даже для нас двоих места хватит, если захочешь.

— Надо подумать. — Элис задорно улыбнулась.

— Ну, отдыхай, я буду ждать тебя и нашего друга в сутане внизу. К тому времени, когда ты будешь готова, и обед подоспеет. После этого, ну, после обряда, мы еще поужинаем.

Оставшись одна в огромном помещении, Элис сделала несколько танцевальных па и рухнула на парчовое покрывало постели — сердце ее было переполнено чувством безмятежной радости.

Поначалу Элис вообще испугалась: ванна была такая огромная, что больше напоминала бассейн, а ей когда‑то говорили, что полностью погружаться в горячую воду — вредно для здоровья. Тем не менее, как только Милдред удалилась, Элис храбро шагнула в слегка дымящуюся воду и довольно скоро поняла, как это здорово. Когда она стояла, вода доходила ей почти до подбородка, а длина ванны позволяла в буквальном смысле плавать в ней, от одного края до другого. Она барахталась и плескалась как ребенок, ее каштановые волосы волной плыли по пенистой поверхности воды.

Горячая ванна должна была бы ее успокоить, но сердце тревожно билось, когда она думала о предстоящем обряде. Ну, хватит полоскаться. Элис вышла из ванны и направилась к камину, около которого ее уже ждал поднос с едой. Она натянула на себя льняной халат — как раз по ней! — и с довольным видом устроилась у огня. На подносе был большой кусок оленины, пудинг, а на десерт — крыжовник и персики. Справа на подносе поблескивал бокал с красным вином — вот это лучше всего ее успокоит.

Она осушила бокал до дна и, когда ставила его на место, услышала, как в нем что‑то звякнуло. Она подняла его и посмотрела на свет. Там было кольцо со сверкающим рубином.

Она вынула его, протерла платком, подняла к глазам. Да, это было кольцо с рубиновым камнем, потрясающим по величине и красоте. Он, наверное, стоил чудовищных денег, но главное, что это был подарок от Кейрона, первый его настоящий подарок! Элис медленно надела перстень на палец; есть ей расхотелось. Когда же она, наконец, заставила себя усесться за еду — то обнаружила второй сюрприз, а за ним — и третий.

Из‑под веджвудского фарфора на нее кокетливо поглядывала пара сережек — круглые рубины, усеянные бриллиантиками в виде слез. А под тончайшим дном блюдечка на дальней стороне подноса просвечивало колье — тоже рубины, только бриллианты на них имели форму солнца.

Элис, забыв о еде, бросилась к зеркалу. Драгоценные камни словно бы впитывали в себя свет от свечек, и казалось, вся она светится. Она никогда не видела себя такой; впрочем, она знала, что источник ее света — это не украшения, а любовь Кейрона.