Евгения Михайлова - Две причины жить

Тамара прижала горячий лоб к оконному стеклу. Попробовала зажать уши ладонями. Но все равно слышала пронзительный вопль из первой палаты. Почему она не привыкла? Почему сжимается, как от боли, и начинает задыхаться? Потому что невозможно привыкнуть к этой процедуре. Шесть санитарок и медсестер раздевают догола рыдающую женщину, привязывают руки и ноги к спинкам кровати какими-то чулками, которых здесь почему-то в изобилии. И под услужливый хохот фавориток на лицо и тело жертвы льют холодную воду из ведра для мытья. Они даже термин придумали, эти идиотки: «вязки». Им пользуются даже врачи в воспитательных целях. Тамаре «вязками» угрожали только в первые месяцы. Потом поняли: не тот случай. Она умела посмотреть властно и спокойно. Она умела встать и выйти, как королева. Тамара, умница, доктор философских наук, четыре года живет в психушке № 51. Все, что она выучила, прочитала, узнала о жизни, в настоящее время свелось к одному выводу. Когда жизнь останавливается, человек не обязательно умирает. Только если у него получится. Никто не знает, как может выглядеть твой главный шанс умереть. Ее шанс напомнил о себе тупой, тянущей болью внизу живота. Скоро наступит момент, когда они не смогут больше держать ее за этими решетками.

Тамара добрела до туалета. Там у четырех открытых унитазов курило несколько счастливых обладательниц сигарет. Вокруг них плотным кружком стояли охотницы за бычками. Тамара протиснулась к умывальнику и сняла трусики, на которых расплылось бурое пятно. Долго отмывала его под краном. Затем спокойно вошла в палату.

— Тамарочка, ты где была, в туалете? — спросила Лиля Новожилова, доверчиво глядя своими светлыми, абсолютно безумными глазами. — А ты не видела там моего папу?

— Видела, Лиля. Привет он тебе передал.

В дверь деликатно постучали. Сергей быстро смахнул в ящик стола фотографии и сделал умное лицо.

— Войдите.

Открыв дверь, женщина неуверенно сказала с порога:

— Я хотела бы видеть частного детектива.

— Вам повезло. Слушаю вас внимательно.

— Понимаете, мне нужен не столько детектив, сколько умный и добрый человек.

— Не знаю, может, вам и повезло.

Дина тяжело вздохнула и напечатала название рубрики: «Дорогая Нина». Она писала ответы на письма для дешевой желтоватой газеты.

Часто сочиняла и сами письма. Дело это муторное, но только оно давало возможность ни с кем не контактировать в редакции. Оставляла секретарю готовые тексты на три полосы, брала новые письма, получала в бухгалтерии сумму прописью и отправлялась в магазин за печенкой для Топика. Килограмма на три-четыре денег хватало. Раз в неделю.

Итак, что же вы накропали, нацарапали своей «дорогой Нине»? Она прочитала с пяток писем. Ребята сегодня не в форме. Можно ли давить прыщи? Почему мужчины не такие романтичные, как женщины? Хорошо ли это, получать большую зарплату? Дураков всегда оказывается больше, чем хотелось бы. Нет, нельзя идти у них на поводу. За ответы на такие вопросы фиг нам дадут, а не деньги на печенку. И она решительно напечатала первую пришедшую в голову фразу: «Я два года скрываю свою страсть». Так, подумаем, к кому же автор письма испытывает тайную страсть? К мужу сестры? К сестре жены, к теще, свекрови, тестю, свекру? К дядьке Черномору, старухе Шапокляк?

«Мастерство берет свое», — удовлетворенно подумала Дина через час, сунув в папку шесть машинописных страниц.

Перед тем как уснуть под чудесное сопение собаки, Дина в деталях представила себе белую виллу, прогретые солнцем ступени, спускающиеся прямо в море, горячий золотистый песок. Во сне она легко плыла в прозрачной воде, а кто-то махал ей рукой с террасы…

Два года назад…

Блондин посмотрел на часы. Без пяти двенадцать. Он в графике. Поднял тело с пола и положил на диван лицом вниз. Случайный человек и не поймет, что Ирина мертва. Затем взял свой стакан и сунул в карман куртки. У двери прислушался: нет ли кого на площадке. Бесшумно вышел, спустился по ступеням и исчез в темноте.

…Александра арестовали дома часов в девять вечера, когда он собирался с беременной женой на прогулку. Он не сопротивлялся. Наоборот, хотел побыстрее попасть в милицию — разобраться, в чем недоразумение. Его заперли в пустой комнате на несколько часов. В двенадцать вошел участковый и предложил стакан с небольшим количеством водки.

— Я не хочу, — удивился Александр.

— Пей. Мы там с ребятами… Тебе еще долго ждать.

Саша выпил. Через пятнадцать минут участковый явился с человеком в штатском, который представился следователем.