Анна и Сергей Литвиновы: Печальный демон Голливуда

– А ты?

Тогда Арсений проглотил обиду. Потому что сын, конечно, был прав. И потому, что отец сам, что называется, первый начал. Но у Николая имелась железная отмазка: ему всего-то двадцать пять. А отцу в его годы, конечно, смешно уже рассчитывать на карьеру Ротшильда.

Но следующий разговор с сыном по душам – а беседовали они обычно при стандартно-российском антураже: на кухне, за пивом – закончился ссорой.

Арсений опять принялся учить сына жизни. Ненавязчиво и тактично, как он сам считал. Но то, что нам порой кажется образцом дипломатичности, другие зачастую воспринимают как вероломное вторжение в их частную жизнь. Особенно когда оба собеседника подогреты спиртным.

– Удивляюсь я тебе, – мягко пенял папаня сыночку, и голос его звучал искренне, – ты умный, много знающий человек – и так мало используешь свой потенциал!

– А что я должен делать?

– Ну, я не знаю… Хотя бы универ закончить.

– А зачем?

Сеня тогда посмотрел на него и явственно увидел: тот и вправду не понимает зачем.

– Когда есть знания и корочка , возможностей больше открывается.

– Возможностей? Зачем, папа? – повторил молодой человек.

– Н-ну, я не знаю… – даже потерялся Арсений. – Вон, мне мама рассказала – тебе предложили стать управляющим магазином, а ты – сам! – взял и отказался.

– Ох, мамуля наша, язык у нее без костей! – воскликнул Ник. Мужской разговор потихоньку повышал градус. – Да, отказался. И что?

– Но почему?!

– А зачем мне это?! – в третий раз повторил сын. Он уже почти кричал.

– Как – зачем?! Ты продвигаешься наверх, и у тебя появляются новые возможности.

– За, – раздельно произнес Ник, – чем?!

– Ну ты заладил, прям как баран! Возможности – сделать карьеру, заработать больше денег, обрести власть!..

– Извини, папа. – Николенька понизил голос, но сказал обидное: – То-то я смотрю, как много у тебя, с твоим верхним образованием, и денег, и власти. И карьеру ты сделал умопомрачительную.

Сеня от обиды аж зубами скрипнул. Прикусил язык, чтоб не вырвалось гневное. Нет-нет-нет! Они ведь с сыном разговаривают как равные. Как взрослые, настоящие мужики, за пивком.

– Ну ты ведь знаешь мои обстоятельства, – миролюбиво махнул рукой Арсений. – Тюрьма, а потом эта перестройка в стране, два раза я поднимался – да вот снова наступил временный спад.

– Да потому, па, что ты всю жизнь свою гонишься за чем-то и, извини, не догоняешь. Во всех смыслах – не догоняешь! Не думай, что ты один такой проницательный! – Алкоголь и на сына подействовал. Иначе не стал бы он высказывать отцу откровенно то, что о нем думает. – Я же, папуля, вижу тебе насквозь. Ты всю жизнь свою на потом откладываешь. Ну ладно, лагерь. Там сам Бог велел считать дни до освобождения и мечтать, какая у тебя после того, как выйдешь из-за колючки, счастливая жизнь будет. Но ты ведь все время не живешь, а ждешь. Вот, мол, достигну чего-то – тогда заживу. Сначала ты мечтал разбогатеть через свой кооператив акулий. И ждал – набьешь карманы, вокруг запляшут лес и горы. Да, разбогател. На короткое время. Но вокруг никакой лес и никакие горы не заплясали. Потом ты разорился. Остался у разбитого корыта. Теперь ты на свой труд гениальный все поставил. Мол, закончишь его, опубликуют, прославишься – и начнется у тебя совсем другая жизнь. Счастливая, будешь как сыр в масле! Тусовки, конгрессы, телевидение, успех!..

– Да откуда ты взял все это?! – в сердцах воскликнул Арсений.

– Думаешь, ты весь такой загадочный, как человек-невидимка и темный рыцарь в одном флаконе?.. Жизнь – она, папочка, начинается не завтра. Она происходит здесь и сейчас. Не надо ее на потом откладывать. Я живу сегодня. И наслаждаюсь этим. И делаю то, что мне нравится, а не для того, чтобы когда-нибудь, в неопределенном будущем, прославиться или разбогатеть! И я не хочу ради неопределенного завтра делать то, что мне НЕ НРАВИТСЯ!

Последние слова парень почти выкрикнул.

Отповедь сына крепко задела Арсения за живое. Не будь они оба подогреты спиртным, он бы, верно, нашел в себе силы понять, что в словах Николая много правоты. И еще неизвестно, чей подход к жизни, его или сына, правильней. Да и вообще, можно ли его отыскать, этот правильный подход? И стоит ли о нем спорить?

Но алкоголь размывает оттенки и убивает полутона. Жизнь становится резкой и беспощадной, как лезвие. И когда сын закончил свой монолог, Арсений уже не чувствовал ничего, кроме гнева. Ярость заполняла его. И он закричал, не подбирая слов: