Наташа Апрелева - А Роза упала… Дом, в котором живет месть

Марго нежно поставила свои указательные пальчики точно на виски, иллюстрируя мучительную мигрень, утомленно прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Она обиделась на «Барби». Юля подвинула к себе чистую пепельницу, отыскала в сумочном бардаке связку «сигареты-спички» и закурила. Лилька покрутила пуговицу на клетчатом пузе. Розка снова почесала пушистую макушку.

— Охотно переселюсь! — улыбнулась англичанка Ирина. — Благодарю…

— Доброму гостю и хозяин рад, — продекламировала приветливо Лилька и задумчиво пробормотала под нос: — А Маргошин хахаль, значит, в «розовой» будет…

— Кстати, — хрюкнула Розка, — как-то видела игрушечный набор «Барби в гробу». Гробик был такой милый. Розовый.

Марго изобразила мимикой, что не имеет родственного отношения к этой женщине.

— А где расположена «бургундская комната»? — уточнила добрый гость Ирина.

— Я покажу вам, — поднялась Лилька. Но добрый гость Ирина уже вышла. Уютно скрипнули половицы, открылась и закрылась дверь, запустив приятный горячей коже сквозняк.

Роза любит ходить в цирк. Иногда Роза думает, что основное предназначение ее дочери — служить достойным оправданиям ежемесячных посещений циркового представления, как можно чаще. Розе нравится, что в цирке все близко , — выбритые ноги и подмышки, нарочитый грим, обнаженные плечи, обтянутые лайкрой торсы, победительные улыбки, запах конюшен и дурные шутки коверных. Роза, забыв о присутствующей дочери, уносится мыслями на одиннадцатиметровую арену, ласкает чуткими пальцами жонглерские булавы, возносится без страховочного пояса « работать воздух » , перебирает ногами на шаре, воздев и красиво заломав тонкие руки. Роза заходит в вольер к хищникам, сжав в ладонях шамбарьер, Роза демонстрирует чудеса акробатики на туго натянутом батуте, Роза встает во весь рост на несущемся во весь опор изукрашенном лентами коне, широко улыбается публике, высылает стаями воздушные поцелуи, и ей чужд страх, любой страх — в том числе и страх жить вот так — совсем без любви — еще много долгих лет.

— Так что за фигня с этим венком? — наконец сформулировала Юля вопрос дня. — Вы чего молчите-то? Это ж хулиганство, может быть, в милицию?..

— В конную, — ответила грубая Розка, — разве что.

Вдоль зигзага генеральского погона товарища Старосельцева, носившего, впрочем, до июня 1945 года звание комиссара госбезопасности [13] Звание комиссара госбезопасности НКВД в 1943–1945 гг. соответствовало генерал-майору РККА. , проходил синий просвет шириной в пять миллиметров. На воротнике парадного мундира сияли золотом вышитые канителью и блестками лавровые ветви, и совсем не казалось невозможным через какое-то время заменить их дубовыми листьями [14] Петлицы маршалов Советского Союза имели вышивку в виде дубовых веток, а петлицы маршалов родов войск и генералов — в виде лавровых веток. , нормальное дело.

А МГБ звучит получше НКВД, оптимистично думал Старосельцев, занимая свое место — сзади и справа — в служебном автомобиле, как-то созвучнее времени. Но, может быть, генерал не оперировал такими словосочетаниями, как «созвучнее времени». Не до игры было в буковки и не до перестановок фигур речи: страну-победительницу нещадно атаковали американские, японские и прочие шпионы, высаживаясь с парашютами чуть не на Красной площади, да и отечественный электорат не давал расслабляться, если чем и занимаясь, то делами врачей и превращением себя в безродных космополитов.

Жена его Ляля очень была увлечена своей новой ролью владелицы антикварного фарфора и многого другого, с великолепной серебряной подставкой для яйца «Брюкманн» она как-то не расставалась несколько дней, буквально не находя в себе сил выпустить сияющее чудо из цепких хозяйских лапок.

Исключительно из-за наслаждения красиво завтракать в обществе «Брюкманна» она приобрела вкусную и полезную привычку варить яйца всмятку и в мешочек, и вот эти — в мешочек — с солью и черным хлебом были очень, очень вкусны.

На удивление немного времени потребовалось бывшей пролетарской девушке безукоризненного советского происхождения, для того чтобы светски стрекотать о непревзойденном фарфоре Weimar-Porzellan, любовно оглаживая золотистую окантовку какого-нибудь молочника от «Мейсеновского цветка» или продуманно размещая спецпайковые овощи-фрукты на многоярусном блюде «Синий кобальт», ах, годы спустя она могла бы узнать, бедняжка, о его вредоносных и даже ядовитых свойствах, но не узнала, не узнала [15] Кобальт относится к тяжелым металлам. Краска на его основе выделяет ядовитые токсичные компоненты. .