Дона Воэн - Соперницы

Тетя Барб бросила у ног Джульет два тяжелых чемодана.

- По крайней мере ты могла бы помочь нести багаж. Это ведь не слишком отвлечет тебя от твоей «карьеры»?

- Нет, тетя Барбара, - спокойно ответила Джульет, не поднимая глаз.

Прошлая ночь оказалась самой тяжелой в ее жизни, даже тяжелее той, когда умерла мама. Тетя Барб и папа спорили допоздна. Наконец он закричал, что, если она завтра же не заберет с собой это отродье, он поместит их в приют для сирот, он не позволит мешать карьере дочери.

Комната Джульет находилась дальше всех, и она понимала: раз ей хорошо слышны голоса споривших, то их могли слышать и остальные дети. Поэтому Джульет все утро провела в своей комнате и не спускалась к завтраку. Ей не хотелось видеть упрек в глазах детей.

- Ох, Джульет! - вздохнула тетя Барбара. - Не понимаю, почему ты не хочешь позаботиться о братьях. Разве ты никогда не ухаживала за ними? Неужели тебя это не беспокоит?

Она отвернулась, прежде чем Джульет успела ответить, что это отец желает видеть ее актрисой, а она сама никогда не думала об этом. Тетя Барб человек посторонний, откуда ей знать, какая Джульет на самом деле. Даже Марси ничего не знала о сестре, хотя видела ее каждый день.

«Чужие, - думала Джульет. - Я отличаюсь от них. Они похожи на маму, а я - на отца».

Когда Джульет пыталась поставить в машину чемодан, вышел папа.

- Ты не должна это делать, - сказал он и положил чемодан в открытый багажник.

Тетя Барб вспыхнула от гнева.

- До свидания, Барбара. Я буду посылать тебе чек каждый месяц.

- Запомни этот день, Оливер, и то, что ты сделал. Джульет, попрощайся с братьями и сестрой.

Джульет почувствовала себя неловко. Она уже собралась обнять мальчиков, но тетя Барб сказала это таким тоном, словно Джульет требовались ее напоминания.

Тодд и Тони позволили обнять себя, но оставались напряженными и неподатливыми. Марси смотрела прямо в глаза сестре.

- Я буду ненавидеть тебя всю жизнь, стерва, - прошептала она.

Джульет была так ошеломлена, что не смогла вымолвить ни слова. Марси быстро обняла сестру, так что ни отец, ни тетя Барб ничего не поняли, и уселась рядом с теткой. Машина рванула с места, будто отъезжающие ни на минуту больше не хотели оставаться с Джульет и Оливером.

Отец пошел в дом, а Джульет, сдерживая рыдания, глядела им вслед, пока машина не исчезла из виду.

Дом вдруг стал непривычно пустым, и она не знала, куда деться. Она бродила по комнатам, поднимая разбросанные книги и игрушки. Барбара забрала с собой несколько любимых вещей мамы, а Марси и мальчиков увезли так быстро, что они не успели собрать свои сокровища.

Джульет отнесла их вещи к себе в комнату, подумав, что, наверное, следовало бы собрать любимые игрушки братьев и сестры и переправить в Орегон, но потом вспомнила, что не имеет ни малейшего представления о том, какие игрушки больше всего нравились детям. Сев на постель Тони, она хотела заплакать, но слез уже не осталось.

Из кухни доносились звуки радио, отец весело напевал какую-то мелодию. Джульет зашла в ванную, умылась, затем спустилась вниз.

- Время показывать модели, - сказал Оливер, наполняя свой стакан.

Послеполуденное солнце освещало комнаты сквозь высокие французские двери. Стены дома перекрасили в восхитительный зеленый цвет, повторявший цвет сада.

Джульет упала на низкую банкетку напротив камина. Утро, проведенное за покупками у Буллока, и обед в Чайной комнате отняли много сил, но, услышав слова отца, она сразу вскочила.

- Что бы ты хотел увидеть в первую очередь?

- Как насчет этой вещички синего цвета?

- О, папа! Это платье для принцессы. - Джульет начала рыться в коробках. - Вот. - Она вытащила шелестящую тафту.

- Можешь переодеваться здесь, - предложил Оливер, увидев, что Джульет собралась уходить, - я не стану подглядывать.

- Платье не будет смотреться без туфель, которые мы купили вчера.

«Тяжело вспоминать о том, как все было до маминой смерти», - думала Джульет, поднимаясь по лестнице. Пока мама была жива, отец проводил дома очень мало времени, занимаясь делами банка. Теперь он больше внимания уделял Джульет. Оливер Бриттани сам водил дочь на танцы, на занятия манекенщиц, в рестораны, на концерты. Почти каждый день они делали покупки в лучших магазинах Лос-Анджелеса, а вечером Джульет демонстрировала одежду отцу. Он называл это «частным показом моделей».

Первые недели после похорон Джульет, вспоминая о сестре и братьях, чувствовала себя виноватой. Она даже написала им несколько раз, но не получила ответа, если не считать письмо от тети Барбары, в котором та просила прислать денег. Постепенно Джульет перестала о них думать.